Осмысление ветхозаветного Бога: интервью с Полом Копаном

БА: Здравствуйте, это Брайан Аутен из служения Apologetics 315. Сегодня я беседую с христианским апологетом и философом Полом Копаном. Это наша вторая встреча с Полом. В первой мы затронули целый ряд важных для апологетов тем, но сегодняшний разговор будет посвящен его недавней книге под названием «Является ли Бог нравственным чудовищем? Осмысление ветхозаветного Бога» (Is God a Moral Monster? Making Sense of the Old Testament God). Я надеюсь обсудить лишь небольшую часть из множества вопросов, которые Пол рассматривает в этой чрезвычайно полезной публикации. Спасибо, что присоединились ко мне сегодня, Пол.

ПК: Рад быть с Вами, Брайан, спасибо.

БА: Мне понравились все Ваши труды, которые я прочел, но должен сказать, что именно эту книгу можно назвать одной из самых весомых благодаря теме, которой она посвящена. Она затрагивает вопросы, связанные с «ветхозаветным Богом» и обычно вызывающие бурные эмоции. Вы рассматриваете нравственные и этические проблемы, возникающие в связи с теми или иными историческими повествованиями в Ветхом Завете. Почему бы Вам, Пол, если это возможно, просто не рассказать вкратце, какую цель Вы перед собой поставили, когда работали над этой книгой?

ПК: Работая над этой книгой, я, в общем-то, хотел ответить на крайне эмоциональные обвинения, выдвинутые новыми атеистами, такими как Ричард Докинз, Дэниел Дэннетт, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис. Многие из них направлены в адрес «ветхозаветного Бога». Эти критики с удовольствием рассказывают, что Бог — женоненавистник, детоубийца, гомофоб и так далее, после чего говорят: «Если Библия повествует о таком Боге, тем хуже для Библии. С таким Богом мы ничего общего иметь не хотим». И потому их аргументация, на самом деле, не вполне рациональна. Они ловко цитируют крохотные отрывки из Библии, но не рассматривают широкий контекст. Я попытался поспорить с новыми атеистами и их доводами, потому что подобные утверждения попросту беспочвенны. Между тем, их книгами зачитывается вся страна и даже люди во многих других странах. Благодаря популярности своих сочинений они пользуются большим влиянием. И я хочу сказать: «Постойте минутку, эти люди выдвигают множество обвинений, но их упреки безосновательны».

Итак, повторюсь, моя цель — ответить новым атеистам на эмоциональные доводы, к которым они прибегают, и прояснить затронутые ими вопросы, потому что эти авторы, на самом деле, не слишком хорошо разбираются в темах, скажем, рабства и услужения в Ветхом Завете, или обращения с женщинами, или даже в теме о «войнах Яхве», о войнах, которые ведутся по повелению Бога. Во всех этих вопросах есть гораздо больше нюансов, чем готовы признать новые атеисты, и я пытаюсь внести в их обсуждение некоторую ясность.

Надеюсь, что книга будет интересна не одним лишь новым атеистам, но и ответит на вопросы относительно этих ветхозаветных этических трудностей, столетиями мучившие всех людей. Мне хочется, чтобы читатели не только увидели, каким образом историко-культурный фон Ветхого Завета дает нам важные ключи к пониманию текста, но и, поглубже вчитавшись в библейский текст как таковой, осознали, что до сих пор читали его не так внимательно, как следовало бы. По существу, во многом я полемизирую с тем, как христиане толкуют и читают Ветхий Завет на уровне воскресной школы.

БА: Мое первое впечатление от прочтения Вашей книги… я прочел ее только один раз, но подумал: «Ого, какой насыщенный текст!» Вы рассматриваете очень широкий круг вопросов. И мне подумалось, что высказать какие-то возражения нетрудно, но, чтобы честно подойти к некоторым вопросам скептиков и атеистов и по-настоящему в них разобраться, необходимо копнуть гораздо глубже и проделать серьезные исследования. Как, по-Вашему, ветхозаветные проблемы, на которые ссылаются новые атеисты и другие критики, — это самые большие трудности, с которыми придется столкнуться христианам?

ПК: И да, и нет. На самом деле, вопросы, которые задают новые атеисты, можно услышать и от обычных людей. Не только скептики, но и простые верующие спрашивают: «Стоит ли читать текст, где сказано: „Не оставляй в живых ни одной души“? Это ли в действительности хотел сказать автор?» Так что подобными вопросами задаются все, и я не ограничиваюсь полемикой с новыми атеистами. Я использую многие их высказывания в названиях глав, но круг моих интересов несколько шире: я хочу помочь христианам осмыслить трудные моменты ветхозаветных Писаний, а заодно объяснить их смысл читателям-нехристианам, которые, возможно, смотрят на какой-нибудь ветхозаветный текст, чешут в затылке и думают про себя: «Здесь что, действительно так сказано?» Некоторые из этих моментов я тоже хочу рассмотреть и говорю об этом прямо.

Так или иначе, подобые вопросы задают многие люди, не одни только новые атеисты. Некоторые из поднятых проблем довольно сложны. Нам важно в них разобраться, тщательно все обдумать и рассмотреть в более широком библейском контексте. Наверняка мы еще вернемся к этой теме, но один из самых эмоционально острых вопросов — истребление хананейского народа. Он ставит нас перед лицом сложных этических проблем, однако, как я уже говорил, если внимательно изучить ситуацию, мы убедимся, что безапелляционные выводы, которые из нее зачастую делают те же новые атеисты, совершенно не соответствуют тому, что в действительности происходило на Древнем Ближнем Востоке вообще и в Израиле в частности.

Итак, подводя итог, я бы сказал, что есть целый ряд сложных вопросов. Не на все мы можем найти ответы, но думаю, что моя книга — значительный шаг в этом направлении. В определенном смысле она обезоруживает критиков, указывая на их заблуждения, и позволяет читателям более ясно увидеть, о чем идет речь в ветхозаветном тексте.

БА: Да. Пол, в ходе нашей беседы я бы хотел обсудить ряд моментов, затронутых в Вашей книге, и попрошу Вас в сжатом виде поделиться своими мыслями по этому поводу. Могли бы Вы для наших слушателей — на случай, если им предстоит отвечать на какие-то из этих вопросов, — кратко обрисовать этические проблемы, связанные с Ветхим Заветом, которые Вы считаете наиболее существенными? Вы уже упомянули проблему с хананеями, какие еще сложности выходят на первый план?

ПК: В своей книге я пытаюсь рассмотреть возражения скептиков в широкой перспективе.

В первой части… точнее, во второй части, но ближе к началу книги, я пишу о личности Господа и пытаюсь размышлять о Боге, Который требует поклонения Себе. Разве божество, которое так поступает, не выглядит жалким? Имеет ли Бог право требовать, чтобы мы поклонялись Ему? Не означает ли это, что Он не уверен в Себе? Или что Он высокомерен? Кроме того, конечно, встает вопрос о ревности. Как добрый Бог может быть ревнивым? Соответственно, я пытаюсь проанализировать понятие ревности. У этого слова есть как хороший, так и плохой смысл. Есть позитивный, нравственный подход к пониманию ревности, а есть другой путь, который все мы, конечно, отвергаем, потому что он несостоятелен.

Далее я рассматриваю еще один аспект личности Бога — Он повелел убить Исаака. Он приказывает Аврааму взять единственного, любимого сына и принести его в жертву. И, конечно, людей это приводит в ярость: «Как может добрый Бог повелеть такое?»

Обо всем этом, в двух словах, идет речь в первой части книги, где я разбираю возражения, связанные с личностью Бога.

Потом я перехожу к особенностям жизни на древнем Ближнем Востоке и в Израиле. Я излагаю общие принципы: как следует подходить к ветхозаветным Писаниям. Например, многие вещи, о которых мы читаем в Ветхом Завете, не обязательно преподносятся как пример для подражания, однако новые атеисты всякий раз спрашивают: «Разве Бог не предлагает это в качестве эталона поведения всем людям во все времена?» Я отвечаю: «Вовсе нет. На самом деле, в этой истории много нюансов, а потому говорить, что Божий народ должен поступать точно так же во все времена, просто несправедливо». В конце концов, Сам Иисус в Матфея 19:8 сказал, что Моисей позволил супругам разводиться из-за человеческого жестокосердия, а не потому, что таков был замысел Божий на все времена. Бог допустил развод по причине человеческой слабости, человеческого жестокосердия, человеческого греха.

Далее я рассматриваю некоторые странные для современного человека законы — например, кашрут и законы чистоты — и пытаюсь их осмыслить. Кроме того, я пишу о суровых последствиях нарушения ветхозаветных законов — мог ли добрый Бог разрешить или допустить подобные наказания?

Затем я поднимаю вопрос о том, справедливо ли в Ветхом Завете обходятся с женщинами. Тут вам и многоженство, тут вам и наложницы. Находятся ли женщины в униженном положении? А как насчет рабства? Как только звучит слово «рабство», у людей сразу включается сигнал тревоги. И я утверждаю, что рабство, которое вспоминается, когда современное ухо слышит это слово, кардинально отличается от ветхозаветного рабства в Израиле. И я пытаюсь разъяснить, чем было и чем не было рабство в Писании.

Далее я перехожу к быть может самой сложной проблеме — избиению хананеев и вытекающему отсюда вопросу: «Является ли религия причиной жестокости?» — и посвящаю этой теме четыре главы. Я предлагаю более нюансированное понимание того, что происходит среди хананеев, и объясняю, что следует и чего не следует из того факта, что Господь поручает Израилю привести в исполнение Его приговор военными средствами. Каков охват этого поручения? Есть ли у него границы?

Ближе к концу книги я рассматриваю собственно вопрос о Боге и морали. Можем ли мы быть нравственными, обладать человеческим достоинством и ценностью, если Бога нет? Мой ответ: «Нет, не можем. Если избавиться от Бога, найти объяснение человеческому достоинству и человеческой ценности будет гораздо труднее».

Наконец, в последней главе, я объясняю, что вы плохо знакомы с историей, если называете христианскую веру источником всевозможных бед. Да, некоторые, прикрываясь именем Иисуса, творили зло, но там, где христиане живут в соответствии со своими убеждениями, мы видим замечательные перемены — и не только в сердцах и жизнях отдельных людей, но даже в целых народах и странах. И потому я рассказываю о выдающихся заслугах христианства, которое во все исторические эпохи становилось причиной больших изменений, облагораживавших цивилизации.

БА: Давайте остановимся на некоторых моментах подробнее. Первое, что приходит мне в голову, — скептики или интересующиеся часто говорят: «Бог Ветхого Завета злобный, мстительный и отталкивающий, а Бог Нового Завета милый и любящий». Что Вы скажете на это? Что Вы возразите на утверждение, что ветхозаветный Бог — злобный Бог?

ПК: Можно привести несколько возражений. Во-первых, в Ветхом Завете милость, сочувствие, благодать и тому подобные темы упоминаются гораздо чаще, чем в Новом. Называть Бога Ветхого Завета злобным, а Бога Нового Завета милым — просто несправедливо. На самом деле мы видим и суд, и милость как в Ветхом Завете, так и в Новом. Более того, когда мы доходим до описания суда в книге Откровения, мы встречаем там Иисуса — того самого Иисуса, Который говорил: «Подставь другую щеку» и «Любите врагов ваших». Однако он говорил не только об этом, но и о суде — о том, что, когда люди отказываются каяться, Богу приходится изолировать зло, что Он должен наказать за грех, что Он просто не может позволить нераскаявшемуся человеку войти в Свое царство. И потому, как однажды заметил Клайв Льюис, «двери ада заперты изнутри».

Соответственно, Господь дает людям возможность ответить Ему «да» или «нет». Опять же, как заметил Клайв Льюис, «Есть только два вида людей — те, кто говорит Богу: „Да будет воля Твоя“, и те, кому Бог говорит: „Да будет твоя воля“». И в книге Откровения все происходит в полном соответствии с этим сценарием. Иисус появляется верхом на белом коне, символизирущем победу, и вершит суд над теми, кто противится Ему и Его царству.

Таким образом, оба Завета подчеркивают и милосердие Бога, и Его строгость. Мы читаем и о благодати, и о необходимости покаяния, а когда покаяния не происходит, в дело вступает суд. Мы видим, как обе эти темы раскрываются в обоих Заветах, и я думаю, что истинное положение дел выглядит так: если нет покаяния, если нет желания относиться всерьез к собственным грехам, Богу остается только осудить грешника.

БА: Как Вы упомянули несколько минут назад, одно из обвинений в адрес ветхозаветного Бога, — упрек в гордыне. На чем основано это обвинение? Может ли Бог в действительности быть гордым?

ПК: На мой взгляд, здесь очень важны правильные определения. Что мы имеем в виду под «гордыней»? Что мы имеем в виду под «смирением»? Не думаю, что отрицать свое умение играть на фортепиано — это смирение. Кто-то превосходно играет в футбол. Другой великолепно играет на скрипке. И этот человек утратит связь с реальностью, если скажет: «О нет, я вовсе не играю в футбол. Я вовсе не играю на скрипке». Это отрицание действительности, а не смирение. Смирение — это честное признание своих недостатков и своих грехов, но это еще и благодарность за таланты, которыми Бог тебя наделил. Речь, конечно, не о том, чтобы ставить эту одаренность в заслугу самому себе: «Да, я невероятно талантлив». Правильно будет сказать: «Такими способностями наделил меня Бог, это не моя заслуга». Так что смирение следует рассматривать как реалистичную самооценку. Гордыня — это непомерно раздутое представление о себе, стремление казаться лучше, чем ты есть.

Но с точки зрения Бога, как мы видим, все выглядит совершенно по-другому. В конце концов, Он Творец вселенной. Он создал нас по Своему образу, для взаимоотношений с Ним. Если бы Он скрывался от нас, это противоречило бы Им же сотворенной реальности. И проблема возникла бы лишь в том случае, если бы Он не был достоин поклонения, но при этом призывал бы людей поклоняться Ему. Это была бы гордыня, и это было бы неправильно. Однако живой и истинный Бог призывает нас поклоняться Ему именно потому, что Он этого достоин, а не потому, что Он этого не заслуживает.

Таким образом, я полагаю, что нам просто нужно разобраться в сути вопроса. Необходимо определиться со значением слов. И когда мы поймем, что именно имеем в виду под «смирением» и «гордыней», думаю, мы убедимся, что на самом деле Бог смирен. Более того, читая как Ветхий, так и Новый Завет, вы увидите, что именно Он делает первый шаг, именно Он снисходит к людям.

Бог — Отец, сострадающий Своим детям. Хотя Он живет в местах высоких и превознесенных, Он также обитает с сокрушенными и смиренными [Ис. 57:15]. Мы видим, как в Иисусе Христе Бог становится на место человека. Бог не держится за Свои божественные прерогативы, но Иисус Христос, Сын Божий, входит в наш мир и, будучи равным Богу, принимает образ раба, умирает смертью раба, унизительной смертью, в результате чего Отец превозносит Его и дает Ему имя выше всякого имени [Флп. 2:6-11].

Сам Иисус в 11-й главе Евангелия от Матфея говорит, что только Он может открыть людям знание об Отце: «...научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Итак, Иисус здесь подчеркивает Свою исключительную роль как Того, Кто открывает людям Отца, но не останавливается на этом и говорит, что Он смирен сердцем.

Таким образом, величие и смирение вполне уживаются друг с другом, они не обязательно друг другу противоречат. И текст из 11-й главы Евангелия от Матфея, на мой взгляд, — чудесный тому пример.

БА: Замечательно. С обвинением в гордыне тесно связана, как Вы уже упоминали, мысль о том, что Бог ревнив. Ведущая телевизионного ток-шоу Опра Уинфри как-то вспомнила, что однажды услышала библейский текст о том, что Бог — ревнитель, и не смогла с этим утверждением согласиться. Что же Библия имеет в виду, называя Бога ревнивым?

ПК: Как я вскользь упомянул выше, все мы знаем, что бывает «плохая» ревность — мелочная, вызванная неуверенностью в себе. Когда кто-то начинает ревновать... Например, двум людям нравится проводить время вместе, и когда один из них начинает общаться с кем-то третьим, второй испытывает ревность и огорчение, начинает комплексовать. Подобная ревность собственника — это проблема, она вытесняет из сердца человека все искренние и добрые чувства.

С другой стороны, возьмем, к примеру, семейную пару. Если какой-то посторонний мужчина начнет заигрывать с женой, муж почувствует вполне оправданную ревность и потребность защитить, сохранить свои семейные отношения. В том, что он беспокоится и ревнует об исключительности этих отношений, нет ничего дурного. Напротив, мы сочли бы, что с ним явно что-то не так, если бы его нимало не озаботила угроза семейному благополучию, нечто вторгающееся в их отношения с женой и пытающееся стать в них третьей стороной. Супружеские отношения по определению эксклюзивны, и все, что в них вмешивается, должно быть отвергнуто. Должна быть какая-то защита, оберегающая уникальный союз мужа и жены.

Поэтому в Писании вы видите Бога, Кото­рый действительно любит до ревности. Но когда вы читаете о причинах Его ревности, оказывается, что речь об этом всегда заходит на фоне поклонения людей идолам. Бог вступает в завет со Своим народом, и такой союз Библия уподобляет супружеским отношениям, отношениям мужа и жены. И когда Израиль вместо того, чтобы уповать на Бога, с Которым вступил в завет, начинает ходить вслед богов других народов, заключать с этими народами политические альянсы, уповать на военную мощь этих народов, Бог ревнует.

Бог обещал, что будет охранять Свой народ, обеспечивать его всем необходимым, защищать его, и когда Израиль начинал ходить вслед другим богам, Бог испытывал совершенно уместную ревность, потому что связал Себя с Израилем. Мы видим гору Синай, когда Бог заключает с Израилем завет, и Израиль соглашается быть Божьим народом, Его невестой, а всего несколькими главами позже, в 32-й главе, поклоняется золотому тельцу, чем вызывает ревность Бога. Это все равно, как если бы сразу после бракосочетания, уже во время медового месяца обнаружилось, что Израиль изменяет мужу с другим мужчиной.

Когда люди, подобно Докинзу, опошляют эти отношения, говоря: «Что за жалкое божество, ревнующее людей к другим богам?» — они просто не понимают всю глубину чувств, которые испытывает Бог. Они не понимают, что в этих отношениях, напоминающих супружеские, Он тоже взял на Себя определенные обязательства и связал Себя со Своим народом. Поневоле задумаешься, как относится к супружеству сам Докинз, насколько эксклюзивны в его глазах эти отношения, следует ли, по его мнению, их оберегать и защищать. Думаю, он просто не принимает всерьез библейскую точку зрения на супружество и прелюбодеяние, а потому не понимает причин ревности, которая в случае измены вполне оправдана. Я же полагаю, что слово «ревность» следует воспринимать именно в таком контексте. Речь идет не о жалкой ревности, вызванной неуверенностью в себе, а о нравственно оправданной ревности, обусловленной тем, что в супружеские отношения вторгается некая третья сторона.

БА: Хорошо, тогда давайте двинемся дальше и поговорим о других этических проблемах Ветхого Завета. Сразу вспоминается история о том, как Бог повелел Аврааму принести в жертву Исаака, своего единственного сына. Критики неистовствуют: «Да это же призыв приносить в жертву детей, прямо какое-то божественное детоубийство!» Многое из того, что Вы сказали выше, звучит убедительно: некоторые вопросы отпадают сами собой, если принять во внимание более широкий контекст и взглянуть на ситуацию под другим углом. Но какие еще подсказки помогут хрис­тианам разобраться в той ситуации, когда Бог велел Аврааму принести Исаака в жертву?

ПК: Вы правы — когда мы принимаем во внимание исторический контекст, все становится гораздо понятнее. Читая 22-ю главу книги Бытия, где Бог повелевает Аврааму принести в жертву Исаака, нам следует понимать, что к тому моменту Бог уже не раз беседовал с патриархом. Еще в 12-й главе Бог велел Авраму встать и идти в землю, которую Он ему покажет. Бог обещал возвеличить Свое имя тем, что через Аврама и его потомков благословение придет ко всем людям на земле.

Итак, отправная точка — обещание Бога, данное патриарху. И мы видим, что Бог обеспечивает Аврама и его семью всем необходимым, но со временем терпение Аврама начинает истощаться... Конечно, ожидание затянулось, но патриарх больше не хочет ждать Божьей помощи, он вступает в сговор с Сарой, и в результате его плотской связи с Агарью (которую организовала все та же Сара) на свет появляется Измаил. Естественно, Аврам полон надежд: «Это будет обещанный ребенок. Пусть Измаил ходит перед Господом. Пусть он будет исполнением обещания». Но Бог отвечает: «Нет, обещанный ребенок родится от вас с Сарой, от плоти вас двоих. Обещание исполнится не в Измаиле». Посреди перебранки Аврама с Сарой Бог говорит ему: «Просто отпусти Агарь и Измаила». Господь позаботится о них, Измаил не погибнет и станет великим, так что Аврам может со спокойной душой отпустить их в полную опасностей пустыню, положившись на Бога.

Вот контекст, предшествующий 22-й главе Бытия. По сути, Бог говорит: «Авраам, помни: Я обещал, что все народы земли благословятся через твое и Саррино общее потомство. А ты помнишь, как я позаботился об Измаиле и Агари, когда велел тебе отослать их в пустыню? Не забывай об этом, когда я говорю тебе, что ты должен принести в жертву своего сына Исаака». И Авраам идет с уверенностью, что Бог исполнит обещание. Вот почему, инструктируя своих слуг, он говорит им: «Мы принесем жертву, поклонимся и вернемся». Авраам был уверен, что Бог вернет ему Исаака, хотя и не знал, как именно это произойдет. Исаак — обещанное дитя, и Бог выполнит Свое обещание. Так что Аврааму не просто так пришла в голову мысль: «Убей своего сына Исаака». Нет, этому предшествовало некое общение, некое повествование, некий исторический контекст. Впоследствии 11-я глава Послания к евреям упоминает об уверенности Авраама в том, что Бог воскресит мертвых.

Некоторые люди говорят: «Как вы можете верить в Бога, Который приказывает убить сына?» Нам важно помнить, что мир живет по определенным правилам, и что некоторые вещи следует принимать такими, какие они есть. Как сказал философ Джон Хэре: «Если бы убитому шестнадцатилетнему подростку после этого предстояло воскреснуть, разве этот более широкий контекст не повлиял бы на нашу нравственную оценку происходящего?» Если человек, которого ты должен лишить жизни, говорит: «Я скоро вернусь, увидимся через минуту», — мысль об убийстве уже не представляется такой жуткой.

Рассуждая об обещании, которое Бог дал Аврааму относительно Исаака, важно учесть этот фактор, меняющий нравственную картину событий. Бог обещал, и Авраам почему-то был уверен, что вернется к слугам вместе с Исааком, хотя и не знал, каким именно образом это произойдет. После всего, что Бог сделал для него в прошлом, Авраам уверен: Бог выполнит обещание и не подведет.

Думаю, если взглянуть ситуацию под таким углом, нравственная подоплека происходящего становится более понятна.

БА: Очень хорошо, Пол. Я доволен Вашим ответом, но при этом у меня в голове настойчиво звучит голос скептика, который возражает: «Отлично, но что помешает тебе сказать: „Бог велел мне убить этого человека“ или „Бог велел мне сделать то-то и то-то“, — словно Бог велел тебе творить любые бесчинства, какие только взбредут в голову?» Итак, что бы Вы ответили скептику, который спрашивает: «Что помешает Богу приказать то-то и то-то?»

ПК: Нам следует понимать, что Бог — благой Бог. По самой Своей природе Он достоин поклонения. И когда мы сталкиваемся с чем-то непостижимым, — например, с повелением Бога Аврааму принести в жертву Исаака, важно помнить, что Бог уже предоставил нам все объяснения, необходимые для того, чтобы правильно оценить Его действия. Он неизменно исполняет Свои обещания и видит все в более широкой перспективе, поэтому Он обязательно осуществит Свои замыслы, а то, что нам трудно принять, в этой широкой перспективе предстанет безупречно нравственным деянием.

Мне нравится пример Марка Мёрфи, философа из Джорджтауна, который рассказал историю из жизни собственной семьи. Как-то раз у его шестилетнего сына расшатался молочный зуб, и когда он объявил домочадцам, что собирается вырвать больной зуб, трехлетний младший сын буквально бросился на Марка с кулаками, крича: «Нет, нет!» Папа сказал, что возьмет какие-то плоскогубцы или еще какой-нибудь инструмент и вытащит зуб, и ребенок просто не понимал, как тот может быть таким жестоким и подвергнуть его старшего брата мучениям.

Думаю, во многих случаях мы исходим из собственных взглядов относительно того, что правильно, а что нет, а потому не вполне отчетливо представляем себе некоторые нравственные аспекты ситуации, очевидные в более широкой перспективе. Я настаиваю на том, что Бог, как правило, не приказывает людям кого-то убить. Человек, который утверждает, что Бог повелел ему это сделать, должен доказать, что повеление действительно исходит от Бога.

У Авраама было множество причин сказать: «Это повеление исходит Бога, это не я сам придумал с бодуна. Я не принимал наркотики, и я в своем уме». Любую ситуацию следует воспринимать в контексте конкретных нравственных ценностей, и Авраам как раз имел об этих ценностях ясное представление — ведь Бог уже действовал в его жизни, Бог уже общался с ним. Речь идет не о каком-то неожиданном повелении, прозвучавшем непонятно откуда, словно гром среди ясного неба, а с обоснованным повелением Бога, давшего Аврааму конкретные обещания, которые не могли не исполниться.

О гипотетических сценариях, предлагаемых скептиками, на мой взгляд, этого сказать нельзя. В таких случаях невозможно знать наверняка, что повеление исходит от благого Бога.

Таким образом, скептик должен доказать, что Бог может повелеть что Ему угодно и когда Ему угодно, и что такое повеление можно считать достаточным оправданием любого поступка. Для этого нужен конкретный контекст, в котором Бог открывается человеку и доказывает, что на Него можно положиться, и что Он исполнит Свои обещания. Смею предположить, что подобных условий скептик предложить не сможет.

БА: Иными словами, Вы хотите сказать, что во всех подобных библейских историях есть надлежащий контекст, есть причины доверять Богу и уверенность в том, что повеление исходит именно от Бога, и, хотя речь может идти о вещах, которые в обычной ситуации мы сочли бы аморальными, Бог дал нам достаточные основания полагать, что у Него есть определенный замысел и цель, что все это не пустая бессмысленная и безнравственная блажь.

ПК: Именно так, очень удачное обобщение.

БА: Читая Ветхий Завет, мы видим в нем те или иные законы — например, относительно кошерной пищи. Вы уже упоминали законы о святости, пище, одежде и тому подобном. Возникает вопрос, как следует относиться к законам, действовавшим в ветхозаветном Израиле. Почему они не распространяются на нас сегодня?

ПК: Это очень обширный вопрос. Если позволите, я выскажу несколько кратких соображений относительно, скажем, предписаний о пище, земледелии, одежде и так далее.

Израильтяне собираются войти в обетованную землю, и Бог дает им заповеди. Он хочет, чтобы они были особенным народом, святым, живущим благочестивой, богоугодной жизнью, а не подражали живущим вокруг них народам. Он хочет, чтобы они жили для Бога, выведшего их из земли Египетской, из дома рабства. И поскольку им была дарована такая милость, они должны проявлять благодарность и следовать законам, которые Бог им дал.

Думаю, эти законы должны были служить им повседневным напоминанием о том, что Израиль — особенный Божий народ, и что евреи, как сказано в 4-й главе Второзакония, будут настолько отличаться от язычников, что те, глядя на них, признают израильтян мудрым народом. Окружающие племена увидят, как велик Бог евреев, из того, какой жизнью те живут. Так что все эти обыденные вещи должны были напоминать израильтянам о том, что они уникальный Божий народ.

Что касается кошерной пищи, в своей книге я, в частности, пишу, что пища не является кошерной, если она каким-то образом не соответствует трем стихиям, к которым принадлежат разные животные. Например, птицы небесные, рыбы морские, звери земные. Если что-то выходило за рамки нормального, одно накладывалось на другое, это попадало под запрет. К примеру, у рыб, как правило, есть плавники и чешуя, но у угрей, к примеру, ни плавников, ни чешуи нет. Или креветка, которая передвигается не так, как обычно рыба плывет в воде. Или сом, или акула, или дельфин… Всех этих тварей есть нельзя. Почему? Потому что они отличаются от большинства рыб, от типичных представителей морской фауны, у которых есть плавники и чешуя, — значит, есть их не следует. Поэтому я пишу, что Бог запрещает употреблять в пищу животных, которые в каком-то смысле выделяются из своей стихии, не являются ее характерными обитателями. Почему? Чтобы напомнить израильтянам, что они должны искать благополучия в собственной «стихии», как уникальный и святой народ Божий.

Я упоминаю о многих подобных моментах. Относительно кошерной пищи есть и другие нюансы, которые я тоже затрагиваю. Например, нельзя есть хищных животных — стервятников, орлов и прочих, — которые нападают на беззащитных. Народ Божий так поступать не должен. И об этом я тоже пишу.

Что касается суровости законов, много рассуждать об этом не буду, но хочу возразить тем, кто говорит: «Взгляните только на эти жестокие наказания! Похоже, жить в те времена было несладко». Я настаиваю на том, что на самом деле израильские законы были гораздо мягче по сравнению с законами других народов Ближнего Востока. В других государствах, например, преступника могли привязать к волу и протащить по полю. Если построенный дом рушился, поплатиться за это могла семья строителя — его жену, например, могли предать смерти. Если мужчину уличали в прелюбодеянии, его жену могли изнасиловать и так далее. Многие наказания быть очень жестоки и несоразмерны преступлению. В библейских текстах мы находим более мягкие, гораздо менее жестокие и суровые законы.

Однако мы видим, что Бог поступает с людьми сообразно ситуации, в которой они живут. Было бы нелепо, к примеру, попытаться установить демократию где-нибудь в Саудовской Аравии. Бог производит изменения постепенно. Там, где общество и социальные институты разрушены, не следует пытаться круто все изменить. Перемены должны быть неторопливыми. Именно так Бог и поступает с Израилем. Требования закона не отражают идеальную ситуацию — более того, Сам Иисус говорит, что некоторые вещи в Ветхом Завете были разрешены из-за человеческого жестокосердия (Мф. 19:8). Так что некоторые явления позволены, но это положение не обязательно следует считать идеальным. Именно этого не понимают многие новые атеисты. Они думают: «Ветхий Завет был написан для всех людей и на все времена». Новый Завет, как и Ветхий, говорит: нет, это временные установления, которым на смену однажды придет нечто лучшее. Только новые атеисты не обращают на это внимание.

Так или иначе, я пишу о многих подобных вещах. Говорить о них подробно сейчас я не стану, но, надеюсь, сказанного выше достаточно, чтобы пробудить в вас желание заглянуть в книгу и узнать больше.

БА: Я обнаружил в книге разделы, где Вы объясняете логику, стоящую за этими особыми предписаниями, за законами о кошерной пище. Поразительно, что в их основе лежат очень серьезные причины. На мой взгляд, почитать об этом очень полезно.

Чуть раньше, когда мы говорили о гордыне и ревности, мы убедились, что наше истолкование этих терминов может внушить неверное представление о том, чему учит Библия. Но еще одна тема, о которой Вы пишете, — это рабство в Ветхом Завете. И Вы также объясняете, каким образом наши современные представления о рабстве отличаются от ветхозаветного понимания рабства, и говорите о культурных особенностях того времени, когда рабство было, скорее, системой услужения. Могли бы Вы сказать несколько слов о своем подходе к феномену рабства в Ветхом Завете?

ПК: Одна из мыслей, которую я высказываю в книге, пытаясь сделать это как можно убедительнее, заключается в том, что многие люди, услышав слово «рабство»… На мой взгляд, это неудачный перевод ветхозаветного понятия. Правильнее было бы описать суть происходившего в то время как услужение — нечто вроде взаимоотношений работника и нанимателя, только с некоторыми особенностями… Многие люди, услышав слово «рабство», автоматически вспоминают «Хижину дяди Тома». Они думают об ужасных злоупотреблениях, с которыми было связано рабство в новой истории. Это неудачная ассоциация, однако новые атеисты неистовствуют, полагая, будто библейское рабство и рабство XIX века — одно и то же, хотя на самом деле это далеко не так.

Повторюсь, в Ветхом Завете говорится, скорее, об услужении, о договоре сервитута, срочном контракте, под которым человек подписывался — обратите внимание — добровольно! Речь не шла о насильственном обращении в рабство или о чем-нибудь подобном. Когда человек нищ, обременен долгами, которые не может выплатить, он, говоря библейским языком, «продает себя» и своих близких, чтобы приобрести одежду, кров и работу в чужом доме, но на ограниченный период времени. Представьте себе людей, приплывших в Новый Свет, скажем, из Англии. У них не было денег на билеты, однако они заключили договор, согласно которому в Новом Свете обязуются работать на заимодавца и выплачивать ему долг, а по окончании семи лет могут идти на все четыре стороны. Опять же, они не будут людьми второго сорта, они будут полноправными гражданами страны, им просто нужно отработать свой долг. Мы называем их «рабами», но это не означает, что они — чья-то собственность. Они просто связаны договорными обязательствами, которые должны выполнить.

Кроме того, в книге я упоминаю о том, что современное рабство никогда бы не возникло, если бы читающие Библию европейцы и североамериканцы прислушались к трем предписаниям Моисея, повиновались и следовали им. Это три ключевых закона, на которых я хочу сфокусировать внимание.

Во-первых, в Законе Моисеевом есть запрет на похищение людей. Это было запрещено под страхом смерти. Однако современная работорговля возникла именно таким образом — путем похищения африканцев, зачастую с одобрения племенных вождей. Людей силой увозили из дома, от семьи в чужую страну.

Во-вторых, в Законе Моисеевом есть положения, запрещающие причинять ближнему физический вред. Если хозяин выбивал рабу глаз или зуб, тот мгновенно обретал свободу и больше ничего не был должен своему работодателю. Если бы аналогичные законы, запрещающие причинять людям физический вред, действовали в современной работорговле, никакого насилия, ассоциирующегося с рабством, просто не было бы.

В-третьих, в Израиле действовал закон о невыдаче беглых рабов, какого не было в законодательствах окружающих народов — например, в кодексе Хаммурапи, согласно которому человек, укрывающий беглого раба и не вернувший его хозяину, мог быть предан смерти. Израиль же, согласно Закону Моисееву, был обязан предоставлять убежище беглым рабам, бежавшим от хозяев и искавших спасения на его территории.

И потому я утверждаю, что, если бы эти три закона действовали в США, не было бы войны между Севером и Югом. Вопрос о рабстве в современном мире не встал бы, если бы люди следовали этим трем принципам или законам Моисея.

Несколько отрывков я рассматриваю более подробно. Иногда спрашивают: «А как же быть с 25-й главой книги Левит?» или «Как же быть с 21-й главой Исхода?» Я разбираю некоторые из этих текстов. Сейчас я не могу вдаваться в подробности, но в книге я рассматриваю их очень тщательно. Я анализирую три самых трудных текста, имеющих отношение к теме рабства в Израиле. Думаю, что предложенные мной объяснения помогут слушателям увидеть ситуацию в правильном свете.

БА: Это очень важная информация, Пол, и я хотел бы посоветовать людям прочесть Вашу книгу, она великолепна.

Знаю, что мы не сможем глубоко рассмотреть следующий вопрос, но, если можно, нарисуйте общую картину и расскажите что-нибудь для затравки, а потом мы просто адресуем слушателей к книге. Вы упомянули о хананеях. В своей книге Вы называете этот вопрос возможно самой трудной проблемой Ветхого Завета. Почему она самая трудная? И какие глобальные вопросы возникают, когда Вы смотрите на нее?

ПК: Хорошо, если позволите, я выскажу несколько соображений и попытаюсь обобщить некоторые основные моменты. Вопрос трудный, поскольку сразу приходит в голову мысль: «Досталось одним только хананеям. Разве это справедливо? Разве это не геноцид?» Но я утверждаю, что это был вовсе не геноцид, и что пострадало отнюдь не мирное население. Я очень подобно останавливаюсь на том, что города из 20-й главы Второзакония — Иерихон, Гай, Асор, — которые предстояло захватить, на самом деле были далеко не мирными поселениями. В них жили политические, религиозные и военные начальники. Это были форты, крепости. И хотя в тексте сказано «мужчины и женщины, дети и старики», это всего лишь устойчивое выражение, не вполне отражающее подлинную суть событий. Имелось в виду: «Разберитесь со всеми, кого найдете». И я также настаиваю, что повеление «не оставлять в живых никого дышащего» — это просто красочная гипербола.

Прочитав не только 7-ю и 20-ю главы Второзакония, но и книгу Иисуса Навина, и книгу Судей, вы найдете в тексте упоминания о множестве живых и здравствующих хананеев несмотря на то, что Иисус Навин обещал не оставить в живых никого дышащего. В Библии говорится, что многие хананеи жили там «до сего дня». В книге Судей мы читаем, что израильтяне не смогли изгнать иевусеев, — значит, хананеев вокруг по-прежнему было много. Собственно, именно об этом нам говорят археологические находки. Археология свидетельствует, что не было никакого внезапного военного безумия, в ходе которого хананеи были стерты с лица земли, убиты, после чего израильтяне заполонили и захватили их земли. Нет, на самом деле мы наблюдаем постепенное развитие событий, в ходе которого жилые постройки оставались, в основном, нетронутыми. Судя по всему, ни один город, за исключением сожженных Асора, Гая и Иерихона, не был уничтожен, и я утверждаю, что археология и сами Писания указывают на постепенную ассимиляцию. Мы наблюдаем довольно медленный процесс, а не какую-то внезапную катастрофу. Действия Иисуса Навина, который буквально исполняет все заповеданное Моисеем, позволяют предположить, что пророк не имел в виду поголовное истребление местного населения, поскольку в живых осталось много вполне себе дышащих хананеев, которые по-прежнему спокойно обитали вокруг.

Кроме того, я думаю, нам следует помнить, что здесь прежде всего речь идет об «изгнании» и «вытеснении», а не о полном уничтожении. И я бы хотел вернуться к пункту номер два — о преувеличенных выражениях в тексте. Это обычное явление в военных реляциях Древнего Ближнего Востока: вы могли победить с минимальным перевесом, но в летописях все равно будет сказано, что вы не оставили в живых никого. Именно в таком духе выдержаны внебиб­лейские надписи и прочие древние тексты. В древности на Ближнем Востоке наблюдать подобное можно было часто. Например, царь Моава пишет, что «Израиля больше нет». Но мы-то с вами знаем, что Израиль никуда не делся и оставался серьезной силой в том регионе.

Таким образом, в военных реляциях было много преувеличений. Да, возможно, израильтяне проиграли сражение царю Моава, но это не означает, что они были стерты с лица земли, совсем нет. Так что я, по существу, пытаюсь предложить более сложное объяснение, рассчитанное не на учеников воскресной школы. Я утверждаю, что целью нападения не были гражданские лица. Я также утверждаю, что это не был геноцид. Новые атеисты любят использовать резкие выражения, но на самом деле речь совершенно не шла о геноциде и этнических чистках. Проблема была в идолопоклонстве, безнравственности и в том, как все это повлияет на народ Израилев. Таким образом, речь шла не в том, хананей ты или израильтянин, а о том, как ты живешь и какому богу поклоняешься. Со всеми вытекающими последствиями. И потому израильтянам также было сказано, что, если они станут подражать хананеям (храмовая проституция, принесение в жертву детей, секс с животными и тому подобное), опасность, грозящая хананеям, распространится и на них. Кстати говоря, израильтян ведь тоже изгнали из страны — так что у Бога нет любимчиков.

Вот мое краткое объяснение. Можно было бы рассказать гораздо больше. Вероятно, я говорил слишком долго, но, надеюсь, кое-что из сказанного вы найдете полезным для себя. Повторюсь, можно было бы сказать гораздо больше, но, надеюсь, моя книга поможет восполнить пробелы.

БА: Это отличный материал, Пол, и содержание Вашей книги весьма важно. Я убежден, что она будет полезна тем, кто честно стремится глубже разобраться в этих вопросах. Хочу еще раз поблагодарить Вас за то, что нашли время для общения.

ПК: Благодарю Вас, Брайан. Было приятно с Вами побеседовать.

 

Пол Копан — христианский богослов, философ, апологет и писатель. Профессор философии и этики в Атлантическом университете Палм-Бич. Автор и редактор более 25 книг по вопросам философии религии, апологетики, богословия, взаимоотношений богословия и науки, а также историчности Иисуса Христа. В течение шести лет возглавлял Евангелическое философское общество.

 

Оригинальный текст интервью опубликован на сайте www.apologetics315.com.