Кен Уилбер — независимый американский мыслитель, плодовитый и популярный писатель, отстаивающий так называемое «интегральное» понимание реальности, соединяющее психологические, исторические, антропологические, религиозные, социологические и философские истины в единое многомерное мировоззрение. Иногда имя Уилбера ассоциируется с т. н. «трансперсональной психологией» — движением, которое пытается внедрить мистические состояния сознания в более традиционные психологические теории. Сам Уилбер называл себя «пандитом» (учителем), а не «гуру» (духовным советчиком или лидером). Он убежден, что создает поистине глобальную философию, соответствующую нынешнему миру.

После выхода в свет первой книги Уилбера «Спектр сознания» (1977) такие заметные фигуры, как религиовед Хьюстон Смит, и приверженцы Движения Новой Эры не скупились на похвалы в его адрес. Сам Уилбер не признает себя последователем Новой Эры, поскольку это название ассоциируется с излишней сенсационностью, утопичностью и иррациональностью. Тем не менее, книжные магазины, как правило, помещают его книги на полки, посвященные Новой Эре, и он пользуется поддержкой таких «звездных» персонажей, как Дипак Чопра и Джин Хьюстон. О его книге «Брачный союз разума и души» (The Marriage of Sense and Soul, 2000), одобрительно отозвался тогдашний вице-президент США Альберт Гор.

Пытаясь примирить друг с другом теории, заимствованные с Запада и Востока, Уилбер, по существу, придерживается мировоззрения недвойственного пантеизма, характерного для дзен-буддизма и индуизма Адвайта-веданты. Недвойственность — это точка зрения, согласно которой все сущее представляет собой единое и неделимое целое. Классическую индуистскую формулировку этого принципа можно найти в «Упанишадах»: «то ты есмь» (санскр. tat tvam asi). Иными словами, «ты» (Атман) един со вселенским «Я» (Брахманом). В позитивном изложении это учение называется «монизмом». Любые видимые проявления двойственности (отличие Бога от творения, небес от ада, добра от зла, жизни от смерти) нереальны и обманчивы. Уилбер утверждает, что «двойственность опыта — это самая главная ложь». Недвойственная реальность представляет собой то, что Уилбер называет «Духом» или «Пустотой», и она, по его словам, «не подлежит качественному анализу». Таким образом, вселенная (которую он называет «Космосом») и люди божественны по своей сути. Уилбер отвергает единобожие вообще и христианство в частности, полагая, что они отражают низшее («трайбалистское» или «мифическое») понимание религии и действительности.

Но вместо того, чтобы объявить исторический мир иллюзией (майей), как поступают многие сторонники недвойственности (например, индуистский философ Шанкара [788-820]), Уилбер описывает эволюцию сознания как процесс, посредством которого «Бог в развитии» обретает внешнее проявление в мире форм. В этом смысле он похож на немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831), который исследовал «феноменологию Духа», то есть эволюцию Духа на протяжении различных исторических эпох. (Трудность сочинений Гегеля для толкования общеизвестна, однако он был, скорее, панентеистом, чем недвойственным пантеистом).

Труды Уилбера представляют собой, наверное, наиболее основательную и последовательную из современных попыток оправдать пантеистическое и недвойственное мировоззрение. (Между тем, в его толстой книге «Краткая история всего» — сокращенной версии еще более увесистой монографии «Секс, экология, духовность» (Sex, Ecology, Spirituality: The Spirit of Evolution) — вообще нет сносок.) В отличие от многих авторов-приверженцев Новой Эры Уилбер не ссылается в подтверждение своих слов на парапсихологические данные, такие как сведения, полученные через медиумов, через контакты с НЛО (которые он едко высмеивает) или во время клинической смерти. Кроме того, он апеллирует не только к своему личному авторитету гуру. Поэтому он пользуется репутацией серьезного философа, и его книги издаются в формате антологий — а такой чести удостаиваются только самые влиятельные мыслители. (С другой стороны, издательство Shambhala, которое печатает эти антологии, не имеет признания в академических кругах. Соответственно, профессиональные философы его, как правило, «своим» не считают.) Однако взгляды Уилбера противоречат Библии и изобилуют философскими ошибками.

Несмотря на то, что Уилбер пытается вобрать в свою систему огромные пласты материала из самых разных религий и философских школ, о христианстве он пишет на удивление немного. Он мимоходом одобрительно отзывается о «гностическом христианстве» (что само по себе оксюморон, поскольку гностики — это еретическое движение II века н. э., искажавшее христианское учение), но почти ничего не пишет об Иисусе и каких-либо значимых христианских богословах, будь то древних или современных. Он уничижительно называет христианство поклонением «мифическому богу» и «экзотерической» (т. е. внешней и поверхностной) религией. Уилбер следует парадигме недвойственности и все рассматривает через призму этой идеи. Например, он утверждает, будто Иисус, как и многие другие мистики, пришел к осознанию истины, что «Атман есть Брахман» (т. е. «я» человека в действительности едино с «Я» мироздания).

В интервью независимому буддистскому журналу Shambhala Sun (а также в собственной книге «Секс, экология, духовность») Уилбер в типичном для последователей Новой Эры стиле переиначивает смысл одного из высказываний Иисуса, придавая ему пантеистическое и недвойственное звучание: дескать, когда Христос заявил: «Я и Отец одно», — Он имел в виду тождество Атмана (личного «я») и Брахмана (вселенского «Я»). Иными словами, Иисус (Которого Уилбер называет «адептом из Назарета») утверждал, что постиг, подобно многим другим мистикам, Свое единство с безличным Сознанием Христа. Именно такого рода пантеистические заявления якобы и стали причиной Его гибели. Более того, по словам Уилбера, церковь оставила возможность обладать божественностью только для человека Иисуса, в то время как каждый человек божествен если не в своем существовании, то хотя бы в своей сущности. Однако эти индуистские недвойственные категории совершенно чужды учению Христа и Священным Писаниям в целом, в которых речь идет об одном-единственном трансцендентном и личностном Боге, пославшем Сына в мир, чтобы искупить людей (Ин. 3:16-18). Предлагаемое Уилбером толкование слов Иисуса свидетельствует о том, что Джеймс Сайр называл «путаницей мировоззрений». Уилбер безосновательно встраивает монотеистическое учение, основанное на идее воплощения, в недвойственные представления о мире.

Иисус, еврей-монотеист, отождествлял Себя с Творцом и Господом вселенной, а не со вселенским безличным Сознанием (Ин. 8:58; 10:30). В отличие от Уилбера, Он называл главной проблемой человека не невежество относительно своего единства с Духом, а грех против Бога (Мк. 7:21-23). Спасение, вопреки утверждениям Уилбера, обретается не через обращение внутрь себя с помощью медитации, а через веру в Самого Христа (Мф. 11:27-30; Ин. 3:16). Ни Сам Иисус, ни Его ученики никогда не проповедовали ничего даже отдаленно напоминающего пантеизм или недвойственность. Все апостолы были монотеистами и исповедовали Его своим Господом (1 Кор. 8:4-6).

Помимо того, что Уилбер поощряет небиб­лейские взгляды, его собственное мировоззрение непоследовательно и не согласуется с фактами. Во-первых, в его космологии присутствует проблема бесконечного регресса. Он утверждает, что реальность состоит из целостных частей, именуемых «холонами». Сам по себе каждый холон обладает завершенностью, но при этом состоит из холонов низшего порядка и является частью холонов высшего порядка. Например, «целостный атом является частью молекулы; целостная молекула является частью целостной клетки». По словам Уилбера, эта «холархия» простирается в обе стороны бесконечно: ни наименьшего, ни наибольшего холона не существует. С помощью этой теории Уилбер уходит от вывода, что вселенная существует не сама по себе, а сотворена другим существом (Богом), бытие которого необходимо и самодостаточно. Взамен у нас есть одни только холоны «снизу доверху». Места для Творца не остается. Действительно, физики открывают (или, по крайней мере, прогнозируют открытие) все меньших и меньших частиц, а астрономы со своими мощными телескопами так и не увидели края вселенной, однако утверждать, что у мироздания нет верхнего или нижнего предела, нелепо с философской точки зрения. В принципе любую линию можно математически разделить на бесконечное число отрезков, однако это не означает, что любой материальный объект можно дробить на все меньшие и меньшие части ad infinitum. В противном случае любой объект, появляясь в мире, как бы выпрыгивает из бездонной ямы (это и называется проблемой бесконечного регресса). Без каких-либо первичных «кирпичиков» ничто не может быть построено.

Тезис о том, что вселенная бесконечна в размерах (поскольку наибольшего холона не существует), ничуть не лучше. Космологические теории, пользующиеся широким признанием, постулируют конечность, а не бесконечность вселенной. Более того, хорошо зарекомендовавшая себя теория Большого взрыва сообщает нам, что у вселенной было абсолютное начало. Следовательно, время ее существования не бесконечно. (Аналогичным образом современная космология не допускает возможности, что вселенная бесконечна в пространстве, материи или энергии.) Если у вселенной было абсолютное начало, вполне разумно утверждать, что причиной этого начала был некий фактор (Первопричина), находящийся вне вселенной. Все эти обстоятельства благоприятствуют теизму, а не пантеизму Уилбера, отрицающему существование трансцендентного Творца.

Вдобавок, идея бесконечной холархии несовместима с недвойственностью, которая в принципе исключает существование каких-либо частей. Дробление целого на части разделяет реальность. Однако для Уилбера все едино. Вся его теория холонов пронизана двойственностью, а потому несовместима с его же неприятием любой двойственности.

Во-вторых, недвойственность Уилбера исключает любую возможность развития вселенной или культур во времени. Если все сущее едино и лишено каких-либо различий, в реальности не остается никаких частей, которые могли бы развиваться и меняться. Тем не менее, Уилбер снова и снова возвращается к мысли об «эволюции сознания», уверяя при этом, что «основой и целью» всего процесса является недвойственность. Но если речь идет о недвойственности, то нет ни процесса, ни цели. Индуистские поборники недвойственности по крайней мере последовательны — они отвергают историю как иллюзорное и незначимое понятие. Христиане же верят, что трансцендентный Бог участвует в жизни тварного мира, чтобы в ходе истории реализовать Свой замысел. Никакого противоречия здесь нет, и трансцендентность, и имманентность Творца могут быть подтверждены философски и исторически.

В-третьих, представления Уилбера о Боге (Которого он называет «Духом» или «Пусто­той») несостоятельны. Он утверждает, что Бога невозможно описать логикой и средствами языка. Многие поборники недвойственности придерживаются аналогичной точки зрения, ведь недвойственное состояние язык описать не может, поскольку язык основан на утверждении и отрицании свойств предметов речи («яблоко красное», «Иисус безгрешен»); язык по сути своей двойствен. Но в таком случае понятие «Дух», которое использует Уилбер, ничего не объясняет, поскольку сам его смысл невозможно вычленить из концептуального пространства. Сказать: «Непознаваемое и неописуемое X объясняет историю и религию», — абсурд. Любое объяснение должно быть постижимым и подвластным разуму. Сказав, что Джордж страдает неизвестной болезнью, вы не объясните ни ее причины, ни ее суть, ни способ ее лечения. Это ничего не объясняет. Напротив, христианство утверждает, что Бог познаваем, что Он справедлив и любящ, что Он — Личность, явившая себя через природу (Рим. 1:19-21), совесть (Рим. 2:14-15), Писание (2 Тим. 3:15-17), а также Иисуса Христа, воплощенного Бога (Ин. 1:1-3; 14, 18). О нашем знании Бога Павел говорит, что мы видим отчасти и знаем отчасти; однако мы видим и знаем истину о Боге (1 Кор. 13:12).

В-четвертых, отрицая личностного Бога — описывая Его как «мифическое божество», плод антропоморфизма и трайбализма, — Уилбер лишает это понятие всякого смысла, всякой значимости и всякой реальности для людей. Личностные свойства не играют значимой роли в Космосе Уилбера; над ними следует подняться с помощью мистического опыта. Молиться Богу, поклоняться Ему и иметь какие-либо взаимоотношения с Ним невозможно. Собственно, недвойственное мировоззрение исключает любые взаимоотношения. В конце концов, единица — очень одинокая цифра. Напротив, Библия открывает нам триединого Бога, Отца, Сына и Святого Духа. Три божественные Личности, единые по природе, между Которыми существуют вечные взаимоотношения (Мф. 3:13-17; Ин. 1:1-3; 17; 1 Пет. 1:1-2). Триединый Бог создал людей по Своему образу и подобию, чтобы они имели общение с Ним и друг с другом (Быт. 1:26-27).

В-пятых, недвойственность исключает возможность конфликта между добром и злом, поскольку признание этических неоднозначностей или полярностей — один из главных обманов «двойственности». «Существует только Бог», — утверждает Уилбер. Но в таком случае онтологического места для зла не остается. Однако Бог, по мнению Уилбера, — не благое и нравственное Существо, Которое сотворило космос и действует в истории. Бог — всего лишь «Пустота», а это едва ли тянет на нравственную категорию (если это вообще можно считать понятийной категорией). Тем не менее, человеческая совесть в нормальной ситуации осознает реальность добродетели и порока, героизма и терроризма, добра и зла. Любое мировоззрение, отвергающие эти различия как иллюзию, не выдерживает самую простую проверку на соответствие реальности. Более того, сам Уилбер в своих сочинениях позволяет себе выносить нравственные суждения — например, он называет монотеистические представления о Боге примитивными и невежественными и осуждает Ку-Клукс-Клан. Кроме того, Уилбер пишет, что любая сущность заслуживает тем большего уважения, чем выше ее развитие (чем более сложная ее структура, или холон). Он называет этот принцип «базовым нравственным императивом». Однако у него нет философских оснований выносить какие-либо этические суждения, поскольку подобные разграничения предполагают объективную реальность разных вещей, обладающих ценностью. Недвойственность не допускает существования таких реальных вещей, поскольку существует только безличный Бог (именуемый «Пустотой»). Христианам же известна реальность, в которой безгрешный мир был испорчен грехом против вечной благости Божьей и Его святых заповедей. В греховном и падшем мире зло вполне реально. Оно было названо своим именем, разоблачено и побеждено совершенной жизнью, заместительной смертью и триумфальным воскресением Иисуса Христа. Второе Его пришествие в конце времен окончательно уничтожит зло (Мф. 25:31-46; Деян. 1:11; Флп. 3:21).

В-шестых, недвойственное мировоззрение Уилбера не дает никакой надежды на спасение — ни личное, ни всеобщее. И тому есть две причины. Прежде всего, Уилбер не может предложить человеку и обществу никакого состоятельного этического учения помимо расплывчатой рекомендации медитировать и мыслить интегрально (что исключает возможность монотеизма). Более того, предложенная им модель социальных изменений логически несостоятельна. В интервью журналу What is Enlightenment? в 2002 году Уилбер заявил, что цель тех, кто стремится трансформировать общество, — «воплотить недвойственность». Однако уже сама идея недвойственности исключает возможность воплощения, поскольку воплощение означает взаимодействие объективной высшей реальности с объективной низшей реальностью. Иначе говоря, воплощение логически подразумевает разницу между высшим и низшим и тем самым идет вразрез с недвойственным мировоззрением. Тем не менее, слова апостола Павла совершенно недвусмысленно описывают суть воплощения: «Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою» (2 Кор. 8:9; см. также Флп. 2:5-11). Отрицая онтологическое различие между Творцом и творением (Рим. 1:18-32), Уилбер может говорить лишь о внутреннем духовном освобождении человеческого «я», которое не может быть греховным, и которое он отождествляет с несуществующим безличным пантеистическим единством.

Уилбер в своих книгах уделяет мало внимания Иисусу Христу, и это упущение странно, если учесть, что Иисус повлиял на мировую историю больше, чем любой человек. К сожалению, тем самым Уилбер отверг уникальную божественность, вселенскую власть и искупительную силу единственного «имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12). Пытаясь дать объяснение всему сущему, Уилбер унизил Господа вселенной. Следовательно, его философия напоминает гигантское здание, построенное на сыпучем и зыбучем песке (Мф. 7:24-27).

Оригинал статьи опубликован на сайте www.academia.edu