Культы Южной Кореи
Вот уже более шести недель в южнокорейских новостях постоянно мелькает имя малоизвестной христианской секты, которую все называют культом. Причина такого внимания — ее гипотетическая связь с гибелью парома в апреле, унесшей жизни более 300 человек.
Ю Бён Он |
Ю Бён Он, основатель Секты Спасения, которого считают де-факто владельцем компании-оператора парома, стал самым разыскиваемым человеком в стране, и власти предлагают награду в 500 тыс. долларов за информацию, которая приведет к его поимке. Его и его семью обвиняют в коррупции, халатности и незаконных изменениях в конструкции парома «Севоль», которые, по словам прокуратуры, сыграли роль в том, что судно с сотнями школьников на борту затонуло. Несмотря на обширные розыски по всей стране, Ю успешно избегает поимки с тех пор, как 22 мая был выдан ордер на его арест.
«Они (Секта Спасения) появились в начале 1970-х. На их учение повлияли иностранные миссионеры, — рассказал нашим журналистам Тарк Джи Иль, профессор Пусанского пресвитерианского университета и знаток корейских культов. — Они говорят, что им не нужно снова и снова каяться. Нам нужно только одно покаяние. Осознав свою греховность, больше каяться не нужно. По их словам, праведник есть праведник, даже если он согрешил».
Хотя некоторые последователи считают Ю просто руководителем церкви, более преданные последователи, по словам Тарка, видят в нем мессианскую фигуру.
При том, что Секта Спасения в настоящий момент является предметом общенационального расследования, это лишь одна из теневых религиозных групп, действующих в Южной Корее, стране с одной из самых больших в Азии христианских общин, разделенной на бессчетное количество церквей. Хотя точную цифру назвать трудно, в Корее, по словам Тарка, существуют сотни культов. Даже не называя конкретные цифры, он убежден, что Южная Корея выделяется из всех азиатских и развивающихся стран изобилием подобных групп. В своей книге «Корейцы: кто они, чего они хотят, и каково их будущее?» журналист Майкл Брин сообщает, что в начале 1960-х один служитель церкви составил список из примерно 70 корейцев, которые называли себя мессиями, и у которых были последователи.
Определение понятия «культ», и в Корее, и во всем мире, вызывает споры, а сами последователи, как правило, считают это термин оскорбительным. Тимоти Ли, специалист по истории корейского евангелического движения из Богословской школы им. Брайта в Техасе, говорит, что современные историки, как правило, избегают «оценочных суждений в отношении религиозных явлений». Тем не менее, он назвал несколько возможных критериев для решения вопроса.
«Я бы сказал, что, пытаясь определить, является ли та или иная религиозная группа культом или полноправной церковью, следует, помимо прочего, принимать в расчет следующие три критерия: свобода присоединиться к группе и покинуть ее, прозрачность структуры руководства и отношение группы к обществу в целом, причем культ занимает гораздо более эксклюзивистскую и осуждающую позицию по отношению к обществу».
Конечно, маргинальные корейские церкви напрашиваются на этот ярлык, поскольку они были замешаны в мошенничестве, промывке мозгов, шантаже и прочих действиях, характерных для культов во всем мире. Самые жуткие из них были замешаны в таких серьезных преступлениях, как систематические изнасилования и даже убийства.
В 1987 году 33 члена культа Odaeyang, к которуму ранее принадлежал и нынешний беглец Ю, были найдены мертвыми на фабрике в г. Йонъин, примерно в 50 км к югу от Сеула. Была ли смерть этих членов культа, тела которых были найдены связанными и с кляпами во рту, результатом убийства или массового самоубийства, так и не было убедительно установлено. Последователи лидера этой группы, женщины по имени Пак Сун Джа, которая также была в числе убитых, полагали, что мир, необратимо погрязший в упадничестве, подходит к своему концу.
Родной отец профессора Тарка из Пусанского пресвитерианского университета был убит в 1994 году членом другого культа.
В 2009 году лидер южнокорейского культа, известного, помимо прочего, под именем «Провидение» или «Иисус Утренняя Звезда», был осужден за изнасилование или попытки изнасилования четырех своих последовательниц.
В апреле нынешнего года документальный фильм, снятый австралийской компанией Эс-Би-Эс, подробно рассказал о том, как эта церковь постоянно искала по всей стране «невест» для ее руководителя Ён Мён Сёка, который, по некоторым сведениям, объявил своим приверженцам, что они могут избавиться от грехов, переспав с ним. Два бывших члена культа из Австралии утверждают, что им предлагали писать Ёну сексуально-откровенные письма, и что их даже возили к нему в тюрьму на свидание.
«Провидение» — одна из нескольких корейских групп, имеющих заметное присутствие за рубежом. Наверное, ни одна другая скандально известная корейская церковь не получила такого распространения за рубежом, как Церковь Объединения, последователей которой в просторечии называют «мунистами», и которая понемногу вербует новых членов в США с 1970-х годов. Церковь Объединения обвиняли в том, что она промывает своим последователям мозги, но члены церкви и некоторые независимые религиоведы отвергают это обвинение.
Что объединяет большинство скандально известных религиозных групп Кореи, по словам Тарка, так это то, их истоки уходят в один из трех периодов современной истории этой страны: японскую оккупацию, Корейскую войну и период военной диктатуры, достигший вершины авторитаризма в 1970-х и 1980-х годах. Что касается первых двух периодов, говорит Тарк, нестабильность и жизненные трудности способствовали популярности религиозных организаций, которые предлагали утешение и видели доблесть в страданиях.
«Сразу после 1931 года освобождение от японской оккупации выглядело очень трудным делом, так что верующие фокусировались на Иисусе Христе, Который страдал на кресте. Так что это своего рода мистика», — говорит он.
В период диктатуры, по словам Тарка, многие лидеры культов смогли укрепить свое положение, выразив поддержку правительству, — тогда как многие традиционные протестантские церкви выступали против диктатуры.
Относительно привлекательности маргинальных религиозных групп Кореи существуют разные мнения.
Питер Дэйли, давно живущий в Корее и изучающий тамошние культы с 2003 года, когда его сосед по комнате стал членом «Провидения», говорит, что одна из причин может заключаться в относительном отсутствии неоднозначных моментов в их учении.
«В таких группах нет никаких полутонов — все абсолютно: „да, этот человек — мессия“, „да, если вы последуете за ним, попадете на небеса“, — говорит Дэйли, который утверждает, что его сайт jmscult.com и общение с прессой навлекли на него угрозы со стороны раздраженных приверженцев культа. — Некоторые полагают, что более традиционные группы иногда не позволяют себе столь грандиозных заявлений. И когда какая-ниубудь группа предлагает ответы по всем пунктам, некоторым людям это кажется привлекательным».
Давление общественности и традиционное почтение к старшим в Корейской культуре также играют на руку лидерам культов, говорит Дэйли.
«Эти пожилые корейцы одеваются в костюмы; молодым корейцам может быть трудно поставить услышанное под сомнение — в особенности, когда новообращенный оказывается в окружении множества давних членов».
Кроме того, многие группы отличаются национализмом, основывая свои убеждения на том, что Бог особенно благоволит к Корее и корейцам, или на том, что их страна особенна по какой-то другой причине.
«Поскольку они верят, что новый мессия — кореец, что новое откровение написано на корейском языке, что новый богоспасаемый народ, 144000, — это корейцы, или что царство Божье будет создано в Корее, эти группы привлекают много преданных Корее последователей», — говорит Тарк.
По словам Ли, профессора Богословской школы им. Брайта, здесь, возможно, сказывается и другой культурный аспект.
«Я не уверен, больше ли в Корее доля культообразных организаций, нежели, скажем в Японии или Соединенных Штатах. Однако по сравнению с людьми Запада корейцам менее свойствен индивидуализм и более свойственна жизнь интересами общины, благодаря чему они с большей легкостью присоединяются к организациям определенного рода, которые, как правило, похожи на семью», — говорит он.
«Если лидеры таких организаций чувствуют религиозное призвание, на которое косо смотрит окружающее общество, привлекают к себе последователей и настаивают на собственной исключительности, речь идет о зарождении культа».