Дженна Трейси: мое детство в культе трудно себе представить, а то, как я выжила, просто невероятно
Я очень долго не знала, как рассказывать людям о своем детстве.
Я выросла в Миннесоте, моя семья посещала сельскую евангельскую церковь, принадлежащую к деноминации Ассамблей Бога: большинство сочло бы ее консервативной, но она была менее радикальной, нежели та группа, в которой мы оказались впоследствии. Летом мы с братьями и сестрами носили шорты, слушали музыку и смотрели сериал Full House.
Переход моей семьи в культ под названием «Продвинутый институт подготовки» (Advanced Training Institute, ATI) — сфокусированное на домашнем обучении ответвление «Института основных жизненных принципов» (Institute in Basic Life Principles) Билла Готарда, ныне печально известного благодаря своей связи с семейством Даггар, — происходил медленно. Институт проповедует жесткую иерархию, в которой Бог занимает первое место, мужчины — второе, женщины — третье, а дети находятся в самом низу. Как и многих людей, присоединяющихся к культам, моих родителей привлекли проповеди лидера группы, Готарда, чьи харизма и ощущение нравственной уверенности в конечном итоге показались им неотразимыми.
Билл Готард |
Когда я была в третьем классе, родители решили перевести меня на домашнее обучение, и один друг семьи познакомил их с программой ATI. Поначалу она не показалась какой-то необычной. Например, когда мы в первый раз посетили семинар Готарда, мы оказались в переполненном зале Гражданского центра св. Павла с тысячами других семей, которые внешне от нас ничем не отличались. Вскоре мы уже посещали довольно крупную церковь в Миннеаполисе, основанную на принципах ATI, большинство членов которой считало своей обязанностью родить как можно больше детей, чтобы укрепить Царство Божье, — впоследствии это движение стало известно под названием «Quiverfull» («Полный колчан»). Моя семья, в которой было всего четверо детей, была одной из самых маленьких в церкви.
Центральное место в образе жизни ATI занимал контроль над каждой стороной внешности женщины — женщины и мужчины были в одинаковой мере одержимы желанием соответствовать личным вкусам Готарда. Это означало, что мы должны были отращивать длинные волосы (наш библейский «венец славы»), а наши кудри должны были быть неподвязанными и мягкими на ощупь. Готард даже поставил всех в известность, что ему крайне не нравился «мокрый вид» волос (когда женщины наносили на волосы слишком много геля), и однажды во время учебы в Оклахоме меня отвели в сторону и велели использовать поменьше косметики.
В церкви женщины должны были покрывать голову, чтобы проявить свое послушание, хотя правила на этот счет не были строги (некоторые женщины просто прикалывали к волосам бумажную салфетку). Женщины и девочки постоянно должны были носить юбки до пят. В нашей семье, одной из самых «либеральных» в нашей церкви, нам обычно разрешали дома ходить в брюках (когда рядом не было других семей из ATI и для таких занятий, как верховая езда), но джинсы были под строгим запретом.
Мы, девочки, усвоили, что скрывать свое тело, так же как выйти замуж и рожать детей, — наша главная роль в жизни. Еще до того, как мы достигли половой зрелости, от нас требовали плавать в бассейне в мешковатых футболках и шортах ниже колен (мальчики носили обычные плавки), а мудрые книги учили нас: «когда человек с похотью смотрит на женщину, поток сигналов идет по зрительному нерву в заднюю часть мозга», что вызывает всплеск тестостерона, растет число жестоких преступлений, а в остальном «благочестивые» мужчины претыкаются.
И когда в седьмом классе у меня появилась грудь, мне показалось, что ничего худшего со мной случиться не могло. Поиски достаточно мешковатой одежды, чтобы скрыть размер груди, стали постоянным мучением, и, казалось, я ничем не могу скрыть, что она у меня есть. Помню, как я умоляла маму сводить меня в торговый центр, где я часами искала бюстгальтер, который уменьшил бы размер бюста до предела. Когда мы с подругой по ATI вместе ходили за покупками, как это делают девочки-подростки, мы часто покупали одинаковые вещи. Но если моих родителей другие члены нашей общины частенько отводили в сторону и говорили, что моя одежда вызывает у мужчин «похотливые» мысли, то моя не столь пышная подруга никогда не попадала в прицел церковного руководства.
Одержимость тем, чтобы не привлекать внимание мужчин к женскому бюсту, не ограничивалось попытками заставить меня спрятать свою грудь. Во время восьминедельной учебной программы для женщин женщина старшего возраста отругала мою сестру за то, что цветок на ткани жилета, который она должна была сшить, располагался слишком близко к бюсту. (Однако ей еще повезло — другим ученицам приходилось уничтожать сшитую вещь и все начинать заново.)
О встречах с противоположным полом и речи не могло быть. Нас учили, что, если молодой человек в церкви видел молодую женщину, которая привлекала его внимание, он должен был сначала пойти к своему отцу и попросить того помолиться и решить, считает ли он, что эти отношения угодны Богу. Если отец молодого человека так считал, он должен был подойти к отцу молодой женщины и попросить того помолиться и решить, считает ли он, что эти отношения угодны Богу. Если отцы приходили к согласию, детям разрешали под строгим присмотром приступить к «ухаживаниям», которые должны были привести к свадьбе.
Отец одной из девушек в нашей церкви, озабоченный тем, что ей уже минуло 25 лет, и она нарушает библейское указание родить как можно больше детей, нашел ей жениха. На свадебной церемонии нам всем выдали напечатанную программу, которая описывала путь, которым молодые пришли к свадьбе, и в том числе первоначальное нежелание девушки подчиниться решению отца; явно имевшая своей целью вдохновить присутствовавших в комнате молодых женщин распечатка сообщала, что невеста поначалу не испытывала никакого желания выходить замуж за выбранного ее отцом мужчину. Но, помолившись и решив, что этот брак угоден Богу, она согласилась. Никогда не забуду осязаемое ощущение неловкости, возникшее в комнате в тот момент, когда молодожены должны были поцеловать друг друга у алтаря (приберегать первый поцелуй для для свадьбы — обычная практика в ATI). Неуклюже клюнув мужа в губы, новобрачная отпрянула, отступила назад, и когда новоиспеченный супруг попытался снова ее поцеловать, оттолкнула его.
Женщины испытывали невероятное давление, их постоянно склоняли вступить в брак, но мужчины, как нам объяснили, могли заручиться специальным разрешением остаться холостыми, если такова была Божья воля. Сам Готард любил говорить (я сама слышала это во время выездного семинара, посвященного тому, как быть «благочестивой» женщиной), что Бог конкретно предназначил его к холостой жизни, освободив его от обязанности жениться. (Сегодня, когда уже 34 женщины осмелились публично рассказать, что Готард совершал с ними развратные действия, причем многие из них на тот момент были еще детьми, его слова звучат еще более пугающе.)
Хотя нас воспитали в уверенности, что учеба в университете не входит в Божий замысел относительно женщин, я начала подыскивать колледж и искать место, где в 16 лет можно занять денег на учебу. Спасением для меня стала городская общественная библиотека, потому что на наш домашний компьютер уже давно была установлена разработанная для семей ATI программа, блокировавшая доступ к большей части Интернета. Однако в библиотеке я могла часами сидеть и удовлетворять свой интерес к дизайну одежды, бродя по веб-страницам, посвященным моде, и перечитывая модные журналы за прошедшие годы. Я пользовалась любым случаем получше узнать мир за пределами ATI — даже к зубному врачу я старалась прийти пораньше, чтобы, сидя в приемной, на несколько драгоценных минут остаться наедине со стопкой подростковых журналов.
У меня родилась навязчивая идея подать заявление в одну из нью-йоркских школ дизайна, и, хотя фильтр на нашем домашнем компьютере не позволял мне подать заявление в университет, я быстро выяснила, что большинство сайтов, с помощью которых можно подать заявку на студенческий кредит, было доступно. Если бы я взялась за это дело двумя годами раньше, мои родители могли бы запретить мне учиться, но теперь, разочарованные сексуальным скандалом, в котором наш пастор оказался замешан, когда мне было 17 лет, и измотанные моим многолетним сопротивлением воле отца и строгим правилам ATI, они согласились с тем условием, что я сама оплачу учебу. Несмотря на то, что я по большей части тыкалась вслепую, заполняя бланки заявлений (особенно заявлений о материальной помощи), я все-таки нашла школу дизайна, которая согласилась меня принять, и в возрасте 18 лет, когда мое домашнее школьное обучение было завершено, я отправилась на восток, в Нью-Йорк.
В школе я быстро сбросила с себя имидж и одежду «домашней девочки», красила волосы, когда мне хотелось, пила алкоголь и ходила в клуб с поддельными документами, как и все остальные. Стороннему наблюдателю перемены во мне могли бы показаться слишком резкими, но после многих лет тайных мечтаний о том, какой бы я хотела видеть свою жизнь за пределами ATI, новые переживания давали мне ощущение невероятной свободы. В конце концов, я получила диплом и вернулась в Миннесоту, но сегодня я редко встречаюсь со знакомыми из ATI или моей прежней общины.
Многие мои нынешние друзья понятия не имеют, через что я прошла, — а все мои родные с тех пор покинули ATI. Оглядываясь назад, я понимаю, как мне повезло, что я избежала серьезных потерь, и что у меня по-прежнему есть близкие отношения с родителями, братьями и сестрами, которые сохранились даже после того, как мы вернулись к нормальной жизни.
Я знаю, что многим людям трудно понять мое прошлое — даже после того, как я им все объясняю. Крайняя странность этих событий не умещается у большинства людей в голове. Может быть, это и к лучшему.