Джошуа — мой друг . Ему 22 года, но, судя по лицу, время для него течет быстрее, чем для большинства людей. В нем постоянно ощущается какое-то беспокойство, которое человек, менее с ним знакомый, мог бы принять за признак деменции.

Как и у всех, корни его поведения уходят в детские годы. В настоящий момент Джошуа отбывает легкое наказание — по приговору суда в течение пяти лет он не имеет права покидать пределы провинции и обязан работать на предприятии, где, по стечению обстоятельств, работаю и я.

Никто из коллег не относится к нему как к изгою — в числе прочих достоинств Джошуа есть и способность нравиться людям. Его постоянно можно увидеть где-нибудь в уголке с книгой в руках, благодаря чему он стал более культурным человеком, чем многие местные специалисты. В то же время, это убеждает нас, что жизненные пути запутаны и не всегда приводят нас к тому, чего мы заслуживаем.

Джошуа, расскажи нам немного о своем религиозном прошлом.

Мой отец провел больше половины своей жизни в тюрьме — и вовсе не за политику или человеколюбие. В конце концов, мать развелась с ним. Она вновь вышла замуж, и отчим стал для меня настоящим отцом.

В то время Свидетели Иеговы время от времени приходили к нам домой, чтобы проповедовать матери. Они с отчимом прилежно усваивали все, что слышали от гостей. Через какое-то время они крестились и стали Свидетелями Иеговы. Ни я, ни мой брат крещения не приняли, но были воспитаны в этом учении. Я рос странным мальчишкой — мало того, что я был очень беспокойным, я мог часами сидеть на крыше, читая Библию или размышляя, пока моя родня занималась обычными делами в доме. В школе я вел себя плохо — я был вожаком хулиганов. Но я также был в числе лучших учеников. Учителя жаловались матери, но она не знала, как на меня повлиять. Меня часто наказывали, но я нимало не менялся.

Теперь, став взрослым, я понимаю, что мое непослушание было реакцией на чрезмерную напряженность жизни. Вероятно, именно поэтому, когда мне представилась возможность некоторое время пожить у родственников в городе Батабано (к югу от Гаваны), моя связь с этой религией оборвалась навсегда.

Но разве среди твоей родни в Батабано не было Свидетелей Иеговы?

Нет, как раз напротив. Они приютили меня — несмотря на любовь ко мне, — именно потому, что были против убеждений моей матери. Они боялись, что такое воспитание причинит мне вред.

Много ли свободы давали тебе родители?

Совсем не давали. Я помню, как проводил каникулы в Батабано. Там у меня все было в порядке, и я даже нашел подружку. И всякий раз, когда приходило время возвращаться в Гавану, я делал это с неохотой. Я даже написал своей тете письмо с просьбой спасти меня из этого «ада», имея в виду окружение, в котором мне приходилось жить.

События приняли крутой оборот. Моя тетя пыталась нажать на мою мать, но та не сдавалась. Потом я сказал, что, если она не отпустит меня, я выпрыгну с балкона.

Оглядываясь назад, я думаю, что действительно мог бы это сделать. Мать , испугавшись , бросилась за советом к старейшинам собрания . Дав ей несколько советов, они посоветовали ей обратиться с этой проблемой к Богу. Похоже, Иегова быстро ей ответил, потому что уже через три для я собирал вещи.

Годы, проведенные в Батабано, изменили мою жизнь. Без них я никогда бы не узнал, что такое бегать по открытому полю или плавать в реке. Короче говоря , это была свобода . Тем не менее, жизнь становилась тоскливой. Когда мне настало время возвращаться в Гавану, я отправился не к родителям, а к бабушке. Я не хотел возвращаться к прошлому, но не хотел и ссориться с семьей.

Тогда пришел конец твоей религиозности ?

Вернувшись из Батабано, я не верил ни во что, кроме того, чем был научен с детства, хотя и не жил согласной этой вере. Тем не менее, однажды я зашел в христианскую церковь, и меня там приняли с распростертыми объятьями. Они предложили научить меня играть на гитаре, вдобавок там было много красивых девчонок. Мне нравилось беседовать с ними и затевать споры. Я часто читал Библию и потому мог задавать им трудные вопросы. Большинство же верующих могли только повторять слова пастора и потому, когда я задавал им свои вопросы, они смотрели на меня, как «мороженные лещи».

Большинство девчонок были далеко не святыми. На самом деле, в какой-то момент они стали единственной причиной, по которой я продолжал туда ходить.

Поскольку многие не хотели со мной общаться, я постепенно начал заводить друзей среди тех, что — подобно мне — был изгоем. Вот почему сегодня среди моих знакомых — все «отребье» Старой Гаваны. Иногда я ходил в церковь с людьми, которые всю жизнь занимались карманным воровством и прятали свои шрамы и татуировки под красивой одеждой. «Брат, теперь я нашел свет», — говорили они мне, пытаясь говорить со мной о религии, но мне не нравятся те, кто покорно принимает на веру догмы.

Почему , как ты думаешь , столько людей , даже преступников , ударяются в религию ?

По-разному . Просто нужно же во что-то верить. Жизнь трудна, а церковь помогает — духовно и материально. Однако есть и другие — те, кто прячет за Библией свои грехи. Третьи приходят в религию потому, что их родители — верующие. Наконец, есть те, кто использует религию как пропуск для выезда из страны.

Что ты скажешь об отношениях Свидетелей Иеговы с обществом?

Я могу ответить на этот вопрос их собственного опыта. Когда я был маленьким, я многое пережил в этом смысле. У Свидетелей Иеговы есть принципы, которые ставят тебя в невыгодное положение, — например, запрет на принятие или сдачу донорской крови, будь то цельной или плазмы. Предполагается, что душа человека (или животного) находится в его крови, и потому мы не должны употреблять в пищу кровь другого живого существа — это все равно, что есть их душу. То же самое и с переливанием .

Одно из самых сильных потрясений я испытал, когда однажды утром стоял на школьной трибуне в пионерском галстуке. Мои родители запрещали мне его носить. Я читал наизусть стихотворение, и все было хорошо, но тут неожиданно появилась моя мать. Я потерял дар речи и тут же сунул микрофон стоявшему рядом школьнику. Родители никак не наказали меня, хотя наказание никак бы на меня не повлияло. Я уже привык у побоям — кроме того, они не могли бить меня до бесконечности, иначе они просто убили бы меня. А когда меня запирали в комнату, это, скажу Вам, мало чем отличалось от моей обычной жизни: взаперти, без телевизора, читая Библию.

Ты поэтому отказался от Иеговы?

Да, мне многое не нравилось. По-моему, все это несколько травмировало меня. Между нами обществом было множество противоречий, и это породило во мне огромное напряжение — больше, чем я, с учетом своего возраста, мог вынести.

Что ты можешь рассказать об отношениях мужчин и женщин в этой религии?

Пока я жил с родителями, у меня не было подружки. Мои одноклассники смеялись надо мной, потому что Свидетелям Иеговы нельзя заводить подружек. И это в то время, когда девочки интересовались мной больше всего! Они писали мне записки или заговаривали со мной сами, но я избегал их. Однажды матери пришлось пойти в школу и попросить моих учителей помочь мне в этом.

Когда я ушел в «реальный мир», мне было труднее завести подружку, чем моим друзьям. К тому времени я стал нерешительным, и мне все пришлось начинать с нуля.

Ты все еще верующий ?

Я верю , что каждый должен во что - то верить . Это может быть Бог, или Йемайя, или солнце — как египтяне верили в древности. Я построил собственную систему убеждений, потому что не могу же я полностью избавиться от учения, которое вдалбливали мне столько лет. Обучение, полученное в детстве оставляет свои следы.

Расскажи нам, о чем ты мечтаешь.

Я хочу быть успешным музыкантом. Мне очень нравится бас-гитара, но когда у меня были деньги, чтобы ее купить, я этого не сделал. Я уверен , что куплю ее как только смогу . Я хочу набраться опыта во многих отношениях… поездить, познакомиться с другими культурами, завести много хороших друзей и найти женщину, которая захочет исполнить свои мечты — или хотя бы попытаться — вместе со мной.