Последний фильм оскароносного режиссера-документалиста Алекса Гибни Going Clear: Scientology and the Prison of Belief вызвал много споров внутри саентологического сообщества и за его пределами. В фильме рассказывается о том, что пережили бывшие члены организации, и о насилии, якобы присутствующем в Саентологической церкви, благодаря чему некоторые наблюдатели уже высказались за то, чтобы налоговая служба отменила данные этой организации налоговые льготы. Кроме того, фильм вызвал решительные протесты со стороны организации и угрозы в адрес тех, кто выступил в фильме с критикой того, что в ней происходит.

Своим поляризующим воздействием фильм в значительной мере обязан искренним чувствам, проявленным бывшими членами организации. Один из них описывал «Дыру» — куда некоторых членов организации отправляли, чтобы они усвоили «религиозную дисциплину», — как место, созданное для «заточения и унижения». Другой пошел еще дальше и сравнил его с «северокорейским лагерем смерти», где членов организации «страхом вынуждали… ползать на коленях, стоять в мусорных баках и признаваться в том, чего они не делали. Они жили в унизительных условиях, ели и спали в тесных каморках, предназначенных для использования в качестве кабинетов».

Точка зрения Гибни очень отличается от привычного аргумента, что Саентологию нужно лишить налоговых льгот, потому что это не настоящая религия. В недавней статье Гибни утверждает, что, даже если эта организация является религией, она пользуется своим статусом, чтобы прикрываться Первой Поправкой, нарушая при этом слова человека и, возможно, занимаясь преступной деятельностью. Как пишет Гибни, даже признанные религии «не вправе „обслуживать частные интересы какого-либо человека“ и „цели какой-либо организации, а их деятельность не может быть противозаконной или нарушать фундаментальные общественные нормы».

Гибни и прочие отмечали, что глава Саентологической церкви Дэвид Мискевидж и другие известные члены организации использовали ее средства для личного обогащения и эксплуатировали труд низкооплачиваемых работников. Использование церковных средств для собственного обогащения строго запрещается правилами льготного налогообложения, и уже одни эти обвинения заслуживают повторного изучения и расследования со стороны налоговой службы в свете растущего числа жалоб, поступающих от бывших саентологов, с которыми беседовал Гибни.

Даже если организации удастся убедить налоговую службу, что она не эксплуатирует своих членов в угоду сотрудникам высокого ранга, список гипотетических нарушений общественных норм и законов гораздо длиннее. Согласно одному из сообщений, Саентологическая церковь нанимала частных сыщиков, чтобы следить за критиками, преследовала и подвергала нападкам бывших членов организации, платила специалистам по социальным сетям, чтобы те создавали веб-страницы с нападками на журналистов, тратила миллионы из фондов организации на защиту Дэвида Мискевиджа от судебных исков, а также обманом вынуждала людей жертвовать деньги на «защиту саентологической религии», хотя на самом деле эти деньги использовались для незаконной слежки за критиками, журналистами и бывшими членами организации.

Выступая в защиту Саентологической церкви, адвокат Моник Йинглинг, которая, как она утверждает, имела самое непосредственное отношение к просьбе об освобождении от уплаты налогов, которую организация подала в 1993 году, утверждает, что Гибни представляет Саентологическую церковь и ее деятельность в неверном свете. Она утверждает, что в то время организация предоставила налоговой служебе все свои финансовые документы, и что обвинения Гибни — «чистая ложь». Далее Йинглинг говорит: «Фонды церкви предназначены для проповеди веры и поддержки глобальных гуманитарных инициатив во благо людей всех вероисповеданий. Ни одна йота из того, чем на самом деле занимается церковь, не отражена в… творении Гибни».

Проблема с подходом Йинглинг заключается в том, что она предполагает, без всяких на то оснований, что финансовое положение и деятельность Саентологической церкви сегодня в точности соответствуют ее финансовому положению и деятельности в 1993 году. Прежде всего, Йинглинг игнорирует новые свидетельства о незаконной деятельности — такой, как случаи незаконной слежки, зафиксированные как в признании бывшего члена организации в 2012 году, так и в одном полицейском рапорте 2013 года. Убедительных свидетельств подобных противоправных действий в прошении об освобождении от уплаты налогов в 1993 году не было.

Хотя утверждения Йинглинг не вполне обоснованы, они заслуживают внимательного рассмотрения. Однако у критиков, таких как Гибни, все же остается достаточно фактов, чтобы иметь основания потребовать от налоговой службы проверки финансового положения организации. Их обвинения, если они окажутся справедливыми, достаточно серьезны, чтобы стать причиной расследования и судебного рассмотрения деятельности Саентологической церкви... С учетом новых обвинений в адрес Саентологической церкви, выдвинутых в фильме Гибни, уже трудно закрывать глаза на проблемы, которые уже многие годы преследуют организацию, и ничего по этому поводу не предпринимать. Если Саентологическая церковь заслуживает налоговых льгот, она должна быть способна подтвердить это, опубликовав соответствующие документы и сведения. В противном случае расследование, проведенное налоговой службой, отделит правду от вымысла.