Когда в 1990-х я работал в журнале Fortune, одним из моих коллег был репортер по имени Ричард Бехар. На двери его комнаты стоял специальный замок, и он не впускал внутрь даже уборщика, чтобы вытряхнуть корзину для бумаг. У него был секретный телефон, который он хранил в ящике стола, чтобы никто не мог отследить его переговоры с источниками.

Поначалу я считал его параноиком. Но вскоре я понял, что эта паранойя была им честно заслужена. В мае 1991 года, будучи корреспондентом журнала Time, Бехар написал статью, в которой разоблачал Саентологию и называл ее «невероятно прибыльным всемирным рэкетом, который живет за счет того, что запугивает своих членов и критиков напоминающим мафию образом».

Бехар говорит, что до выхода статьи из печати за ним следили частные детективы. Они же обращались к его знакомым с распросами, нет ли у него финансовых проблем. После публикации статьи эти домогательства продолжились — и к ним добавился иск по обвинению в клевете. Хотя в конце концов саентологам в иске было отказано, Бехар потратил на защиту несколько лет и миллионы долларов. Одни только показания под присягой в ходе предварительного следствия Бехар давал в течение 28 дней.

Об этой истории мне напомнил отличный новый документальный фильм о Саентологии Going Clear: Scientology and the Prison of Belief («Как стать клиром: Саентология и тюрьма убеждений»), основанный на книге Going Clear («Как стать клиром») Лоуренса Райта, и снятый Алексом Гибни для компании HBO. (Признаюсь вам, я сыграл маленькую роль в документальном фильме о компании Enron, который Гибни снял в 2005 году.) Новый фильм, показанный в конце января на фестивале Сандэнс, должен выйти в эфир на канале HBO 29 марта.

Почти невозможно рассказывать о Саентологии, не затрагивая тему запугивания. Как отмечается в фильме, агрессивные нападки на критиков — это часть учения Саентологии, восходящая к основателю организации Л. Рону Хаббарду. «Это противоположность подставлению другой щеки», — говорит Марти Рэтбан, бывший высокопоставленный сотрудник организации, покинувший ее в 2004 году и с тех пор, как показывает фильм, подвергающийся нападкам саентологов. Гибни также пересказывает историю, впервые рассказанную газетой «Нью-Йорк Таймс», о том, как в 1993 году Саентология победила в 25-летней борьбе с Налоговой службой США, которая не хотела предоставлять организации статус некоммерческой. Саентологи подали несколько тысяч исков — не только против Налоговой службы, но и против отдельных ее сотрудников, и наняли частных детективов, чтобы собирать компромат и вести слежку.

Однако вопрос о запугивании журналистов фильм почти не затрагивает. Одним из первых журналистов, которые еще в начале 1970-х годов писали о Саентологии, была молодая независимая журналистка по имени Полетт Купер. Месть саентологов была сокрушительна. Они обвинили Купер в том, что она угрожала взорвать здание церкви. Поддельные документы выглядели так убедительно, что журналистку в 1973 году признали виновной и полностью оправдали лишь после того, как в 1977 году сотрудники ФБР по наводке провели обыск в конторе Саентологии и обнаружили документы, доказывающие, что против Купер был составлен заговор.

В течение следующих трех с лишним десятилетий свет увидели несколько — но совсем немного — жестких публикаций, вроде статьи Бехара. «Каждый, кто писал о Саентологии, знал, что рискует, — сказал мне Райт. — Ты слышал когда-нибудь об „остужающем эффекте“? Саентология служит лучшим примером того, как он действует».

Тогда, в 2009 году, газета The Tampa Bay Times (в то время еще носившая название The St. Petersburg Times) опубликовала серию важных статей о Саентологии, основанных на интервью с бывшими высокопоставленными сотрудниками организации, в т. ч. Рэтбаном и Майком Риндером, который был ведущим сотрудником саентологической пресс-службы. В этих статьях впервые прозвучало предположение, что в Саентологии уже давно культивируется атмосфера насилия. Удивительно, но организация не стала судиться с газетой.

Большую статью о Саентологии опубликовал журнал Vanity Fair. (Это было после развода Тома Круза и Кэти Холмс; Круз — самый известный из саентологов.) Иска снова не последовало. Андерсон Купер сделал серию программ на Си-Эн-Эн. Подключилась и Би-Би-Си. В ответ тишина.

Когда я говорил в Райтом и Гибни, они сказали, что противодействие, с которым они столкнулись, было им вполне по силам. На одном саентологическом сайте появилось видео с нападками на них, а организация выкупила рекламные страницы в газетах, где размещала антирекламу фильма. «Я не ожидал, что будет столько яда», — сказал мне Гибни, но добавил: «Я считаю это хорошей рекламой».

(Представитель пресс-службы Саентологии выступил с пространным заявлением, в котором сказал, что Гибни «неоднократно лгал нам», что Марти Рэтбан «уничтожил улики и солгал под присягой», что судья назвал Бехара «ангажированным», и что, защищаясь от «пропаганды и ханжества» Гибни, Саентология отстаивает права «тех, кто подвергается преследованиям и ненависти по религиозным мотивам».)

Гибни также заметил, что настоящим гонениям сегодня подвергаются не журналисты, а те, кто покинул организацию. Например, Рэтбан, который рассказал мне, что сейчас, когда все больше людей покидает организацию и начинает о ней рассказывать, у саентологов не хватает возможности приставить шпиков ко всем своим критикам. Рэтбан также полагает, что Саентологии сильно повредил Интернет, потому что там гораздо проще найти информацию об организации — и многие ее тайны выложены в сеть в открытом доступе.

«Часть нашего послания в том, что вам больше не нужно бояться Саентологию», — говорит Райт. Давно пора.

Джо Носэра