Некогда Джефферсон Хоукинс был ведущим специалистом Саентологической церкви по маркетингу и помог ей добиться наибольших результатов с помощью знаменитых телевизионных рекламных роликов «с вулканом» в 1980-х годах. Он поведал историю о том, как пришел в организацию и ушел оттуда, в замечательных книгах «Поддельные мечты» (Counterfeit Dreams) и «Уход из Саентологии» (Leaving Scientology), а сегодня он поможет нам понять вывернутый наизнанку мир Саентологической этики.

Джефф, ты уже сделал большое дело, рассказав нам в этом цикле бесед о саентологической системе этики. Нам жаль, что он подходит к концу.

ДЖЕФФЕРСОН:  Что ж, по крайней мере, мы дошли до конца книги «Введение в саентологическую этику». Последняя глава называется «Осуществление правосудия и формы восстановления справедливости». Вся она посвящена различным формам защиты своих прав, к которым саентологи могут прибегнуть, столкнувшись с несправедливостью в организации. Наверное, эта глава была написана, когда Хаббард находился в добром расположении духа, или в связи с какой-то очевидной несправедливостью.

В первом разделе он призывает саентологов всегда «держать дверь открытой» для негодяев, чтобы у них была какая-то надежда вернуться в Саентологию. «Изгнание без надежды на возвращение погружает человека в полную безнадежность», — пишет он. Это типичная для саентологов точка зрения: всякий изгнанный из организации страдает от безнадежности.

ОРТЕГА: Большинство «изгнанных», с которыми я знаком, похоже, чувствуют облегчение оттого, что ушли из Саентологии.

ДЖЕФФЕРСОН: Конечно. Но пока ты в организации, мысль об изгнании представляется концом света. Поэтому они всегда «оставляют дверь открытой», говоря людям, что можно «обратиться к Международному секретарю по делам правосудия». Конечно, того не окажется на месте, и никакого ответа ты не получишь!

ОРТЕГА: Итак, расскажи нам о некоторых способах защиты прав.

ДЖЕФФЕРСОН: «Уровни этических действий и действий по правосудию» — это перечень 36 возможных этических действий от самых мягких («Заметить что-то неоптимальное…») до самых суровых («Отлучение от Саентологии»). Предполагалось, что это побудит людей сначала прибегать к легким шагам, прежде чем переходить к комитетам по расследованиям, понижениям в должности и т. п. Вот лишь несколько из них — просто чтобы почувствовать вкус:

И так далее вплоть до отлучения. Заметно отсутствие пункта, который гласил бы «Заметить что-то неоптимальное и спросить человека, не нуждается ли он в какой-нибудь помощи». Боже упаси от какого бы то ни было сочувствия или сострадания в этой системе!

ОРТЕГА: Итак, ожидалось, что это заставит руководителей быть помягче. Судя по твоему опыту, применялась ли эта шкала?

ДЖЕФФЕРСОН: На практике ее обычно игнорировали, и руководители сразу переходили к тому уровню этических действий, который, как им казалось, был необходим. Но иногда можно было нанести упреждающий удар и заявить о том, что руководитель перескочил через слишком много уровней. Это один из приемов, которые умные члены организации держали наготове и пускали в ход по необходимости.

Следующий раздел, «Пересмотр и этика», дает нам дополнительные разъяснения об этических принципах. Например, в нем говорится, что никакие этические действия не могут заключаться в направлении на одитинг или обучение, однако в качестве наказания можно отказать человеку в обучении или одитинге. Например, если человека объявили ПИНом, его не допускают к обучению и одитингу. Здесь также говорится, что никто не может быть отстранен от должности без решения комитета по расследованиям.

Я не раз пользовался этим в случае спорного отстранения от должности. Хаббард еще раз повторяет свои слова относительно «мягких мер» при применении этики. Он пишет:

Саентологическая этика настолько мощна по своему воздействию (это установлено при наблюдении за ее применеием), что даже очень легкие меры оказывают очень сильное воздействие.

Старайтесь сначала использовать самую мягкую форму этического воздействия.

Наблюдения показали, что студенты действительно испытывают довольно сильный слом, когда к ним применяются этические меры.

Наши линии чрезвычайно мощны и воздействуют напрямую, и человек, даже когда он ворчит, в глубине души хорошо понимает, что мы значим для его будущего, так что этическое действие представляет собой гораздо большую угрозу, чем просто закон вогов.

ОРТЕГА: Как видим, Хаббард хорошо понимал ценность этой «этической технологии» для контроля над людьми.

ДЖЕФФЕРСОН: Да, и те, кто никогда не был в Саентологии, возможно, не понимают этого до конца. Саентологов убедили, что во власти церкви даровать им «вечность» или лишить их ее, так что к угрозам отлучения или лишения доступа к услугам со стороны организации относятся очень серьезно — в буквальном смысле как к вопросу жизни и смерти. Угроза лишения доступа к «технологии» может вогнать саентолога в глубокую депрессию. Хаббард добавляет:

Отлучая кого-либо от саентологии, вы угрожаете ему вечным забвением. Следовательно, осознайте, что этическому действию не нужно быть очень суровым, чтобы произвести самые поразительные результаты.

Следующий раздел, «Несправедливость», говорит о том же — о методах восстановления прав и о «противоядиях» от несправедливости. В нем говорится, например, что, если тебе дают незаконное указание и требуют его исполнить, ты можешь подать «Отчет о знании» (Knowledge Report), и это, теоретически, послужит тебе оправданием перед любым комитетом по расследованиям.

Хаббард повторяет, что человека нельзя понизить в должности ли отлучить без решения комитета по расследованиям, и в случае несправедливости можно потребовать созыва проверочного комитета по расследованиям. А следующий раздел объясняет, как следует действовать, если тебя ложно обвинила «третья сторона».

Последний раздел, что интересно, устанавливает правила подачи прошений. Хаббард говорит, что любой человек может подать прошение любому старшему начальнику по любому вопросу и не может быть за это наказан. Однако существуют правила.

Коллективные прошения считаются преступлением, если они представляют собой «попытку скрыть настоящего автора прошения», и прошение не может содержать требования о созыве комитета по расследованиям или наказании для кого-либо из начальников.

ОРТЕГА: Вероятно, Хаббард опасался, что члены Морской организации создадут профсоюз и начнут торговаться.

ДЖЕФФЕРСОН: Наконец, есть раздел об амнистиях. И когда-то их действительно объявляли. Международная Амнистия распространялась на всех саентологов и обычно объявлялась в связи с каким-то знаковым достижением организации. Предполагалось, что в результате все прошлые проступки саентологов будут забыты. Не помню, когда была объявлена последняя амнистия, но это произошло много лет назад. Если не ошибаюсь, последняя амнистия была объявлена в 1993 году после объявления Налоговой службы об «окончании войны».

ОРТЕГА: Что ж, похоже, в этической системе Саентологии есть хотя бы некоторые противовесы. Но применялись ли они на практике ?

ДЖЕФФЕРСОН: Как я уже говорил, любой сотрудник, который хотел выжить в этой среде, как правило, помнил эти моменты наизусть. Если какой-то слишком рьяный администратор по этике пытался выйти за пределы своих полномочий, у тебя был способ опротестовать его требования — сослаться на одно из письменных указаний и сказать, к примеру: «Ты не можешь меня снять с должности без решения комитета по расследованиям! Об этом сказано здесь». В первые годы, возможно, это и помогало защититься, и, поверьте мне, я пользовался этими способами вовсю. Но со временем эти положения все чаще игнорировали. В те последние несколько лет, которые я провел в Морской организации, Мискевидж просто раздавал наказания, и никто с ним не спорил. Он снимал людей с должности за то, что они не так на него посмотрели, и часто вышвыривал и отлучал людей, повинуясь капризу, — или потому, что они ему не нравились. Ко времени моего ухода из организации о способах защиты своих прав, по большей части, уже забыли.

ОРТЕГА: Джефферсон, мы дошли до конца книги «Этика». Спасибо, что помог нам ее прочесть.

ДЖЕФФЕРСОН: Было интересно вернуться к этой книге после девяти лет, проведенных вне той среды. Будучи саентологом, ты принимаешь на веру столь многое, что задним числом это кажется безумием, но увидеть это можно, лишь отойдя на порядочное расстояние. Надеюсь, этот цикл бесед помог бывшим саентологам понять, через что им пришлось пройти, а тем, кто никогда саентологом не был, — увидеть некоторые механизмы контроля, которые применялись по отношению к нам.