Некогда Джефферсон Хоукинс был ведущим специалистом Саентологической церкви по маркетингу и помог ей добиться наибольших результатов с помощью знаменитых телевизионных рекламных роликов «с вулканом» в 1980-х годах. Он поведал историю о том, как пришел в организацию и ушел оттуда, в замечательных книгах «Поддельные мечты» (Counterfeit Dreams) и «Уход из Саентологии» (Leaving Scientology), а сегодня он поможет нам понять вывернутый наизнанку мир Саентологической этики.

Мы уже приближаемся к концу этой серии, Джефф, но одну из самых интересных тем ты оставил почти на самый конец. Нам всегда хотелось узнать побольше о саентологической версии правосудия. Расскажи нам об этом.

ДЖЕФФЕРСОН: Сейчас мы читаем 13-ю главу «Введения в Саентологическую этику» и поговорим о любимой для всякого саентолога теме — о Комитете по расследованиям (« Comm Ev »)! Конечно, я шучу — думаю, у каждого саентолога, и, конечно, у каждого сотрудника найдутся кошмарные истории по поводу этого Комитете. Это система, которая в особенности подвержена злоупотреблениям и неправомерным действиям.

ОРТЕГА: Тогда объясни нам, что такое Комитет по расследованиям.

ДЖЕФФЕРСОН: Комитет по расследованиям — это саентологический эквивалент гражданского или уголовного суда. Хаббард описывает его так :

Орган, который занимается поиском фактов, состоящий из беспристрастных людей и должным образом созванный уполномоченным по созыву. Этот комитет вызывает людей, заслушивает их свидетельства, приходит к решению и составляет полный отчет и рекомендации своему уполномоченному по созыву, чтобы тот мог предпринять дальнейшие действия.

Интересно, что в своих вводных пояснениях Хаббард пишет:

В течение некоторого времени я работал над системой правосудия, приемлемой для саентологов, и разработал ее в виде комитетов по расследованиям.

Несколько мыслей по этому поводу: во-первых, эта система неприемлема для саентологов и никогда приемлемой не была — сам Хаббард признался в этом в 1970 году, проводя брифинг для Офиса безопасности:

…Это, конечно, требует существования чего-то очень непопулярного, а именно Комитета по расследованиям.

Во-вторых, он не разрабатывал эту систему. По сути, это военная система трибуналов, с которой Хаббард, без сомнения, сталкивался во время службы в ВМФ. Главное отличие саентологической системы от военной заключается в том, что Хаббард устранил большую часть механизмов, предупреждающих злоупотребления.

ОРТЕГА: Но военная система имеет иную цель, нежели гражданская, — в значительной мере она создана с целью поддержания порядка и дисциплины.

ДЖЕФФЕРСОН: Вот именно — потому она, вероятно, и приглянулась Хаббарду.

ОРТЕГА: Итак, покажи нам некоторые сходства и различия.

ДЖЕФФЕРСОН: Комитет по расследованиям представляет собой специальный трибунал, созванный для рассмотрения конкретного юридического вопроса. Его созывает «уполномоченный по созыву» (и английский термин, «Convening Authority», кстати сказать, заимствован прямиком из лексикона военных юристов). В армии в качестве «уполномоченного по созыву» выступает старший офицер. В Саентологии это всегда кто-то из старших руководителей организации.

Уполномоченный по созыву назначает членов Комитета по расследованиям: председателя, секретаря и от двух до пяти членов. И второе ключевое отличие: в армейском трибунале заседают военный судья, прокурор, защитник и пять заседателей. В Комитете по расследованиям нет защитника и нет прокурора. В трибунале защитник и обвиняемый могут дать обоснованный отвод составу трибунала. В Саентологическом же Комитете по расследованиям ...

Заинтересованные стороны и свидетели не могут возражать против состава комитета или против какого-либо отдельного члена комитета . Считается само собой разумеющимся , что уполномоченный по созыву настолько беспристрастен , насколько это возможно .

Вы поняли? Никто не может оспорить состав Комитета по расследованиям, поскольку уполномоченный по созыву заведомо считается беспристрастным и справедливым. С каких это пор система правосудия принимает за аксиому, что власти предержащие никогда не станут злоупотреблять своими полномочиями? Это рецепт катастрофы.

ОРТЕГА: Тем более, что все члены Комитета по расследованиям, надо полагать, будут подчиненными уполномоченного по созыву.

ДЖЕФФЕРСОН: Это так. Даже в лучшем случае они будут ниже руководителя, созывающего трибунал, по положению. В военном правосудии существуют на этот счет определенные правила, поскольку понятно, что члены трибунала находятся в подчинении у уполномоченного по созыву. Поэтому они в обязательном порядке приносят клятву быть беспристрастными и не позволить, чтобы инициатор трибунала повлиял на их решение. А инициатору трибунала запрещено оказывать незаконное влияние на его членов. В Саентологии подобных правил нет.

Еще одно отличие состоит в следующем: в уголовном суде обвинительный или оправдательный вердикт требует единодушного решения прияжных. В военном трибунале оно принимается 2/3 голосов. В саентологическом Комитете по расследованиям решает простое большинство, причем право решающего голоса остается за председателем. Итак, в Комитете по расследованиям, состоящем, скажем, из семи членов, трое могут быть убеждены в невиновности человека, и его все равно признают виновным.

ОРТЕГА: А как Комитет по расследованиям выполняет свои функции? Как это работает?

ДЖЕФФЕРСОН: Прежде всего, уполномоченный по созыву составляет т. н. инструкцию для комитета (повестку), в которой излагает претензии в адрес обвиняемого. В этом же документе указываются имена председателя, секретаря и членов Комитета. Далее Комитет как можно быстрее собирается и изучает факты.

ОРТЕГА: Как они это делают?

ДЖЕФФЕРСОН: Они затребуют соответствующие «отчеты о знании» (Knowledge Reports, KR) и изучают их, потом нередко беседуют лично с людьми, имеющими отношение к ситуации, в том числе с заинтересованной стороной (или сторонами). Интересно, что поначалу присутствие заинтересованного лица во время слушаний не было обязательно, но все изменилось, когда Хаббард впоследствии объявил:

…чтобы все расследования включали в себя очную ставку обвиняемого с обвинением и, при возможности, с обвинителем, ПРЕЖДЕ, чем будут приняты какие-либо меры дисциплинарного воздействия или присвоены какие-либо состояния.

После этого присутствие заинтересованной стороны стало обязательным всякий раз, когда давалось свидетельство, и заинтересованные стороны также должны были ознакомиться со всеми «отчетами о знании», собранными Комитетом.

Располагая всеми фактами, члены Комитета составляют документ под названием «Выводы и рекомендации» («Findings and Recommendations»), в котором суммируются все выявленные факты и перечисляются рекомендованные наказания или взыскания. Далее документ поступает к уполномоченному по созыву, который накладывает на него свою резолюцию и публикует его. Уполномоченный по созыву может смягчить тяжесть предлагаемых наказаний, но не может ее увеличить.

ОРТЕГА: А что происходит, когда уполномоченный по созыву не соглашается с выводами Комитета?

ДЖЕФФЕРСОН: Здесь мы сталкиваемся с одним из главных пороков системы. В книге не говорится, что уполномоченный по созыву может не принять «Выводы и рекомендации» и вновь вернуть их Комитету. Все обстоит точно так же, как и с любым «подчинением» в Саентологии. Документы посылаются вверх по инстанциям вместе с «Завершенной работой персонала» и могут быть не приняты, а зачастую и не принимаются по многу раз. Кроме того, уполномоченный по созыву наделен полномочиями распустить Комитет по расследованиям и назначить новый, если ему кажется, что Комитет «перестает активно работать». В итоге последнее слово остается за уполномоченный по созыву. Если ваше решение не согласуется с желаниями уполномоченный по созыву, вы не получите одобрения.

ОРТЕГА: То есть на самом деле это марионеточный суд?

ДЖЕФФЕРСОН: В значительной степени. Наша современная система правосудия была усовершенствована, чтобы предотвратить злоупотребления, которые сплошь и рядом встречались в прошлые столетия. Зачастую власти государства использовали суды как орудие контроля. Где государство контролирует механизм правосудия, там возможность злоупотреблений возрастает. Власти могут тасовать присяжных, оказывать незаконное давление на судей и т. п. Все юридические предосторожности были разработаны именно для того, чтобы предотвратить подобные злоупотребления и проявления несправедливости. Забавно, что Хаббард хвастается превосходством своей системы перед законодательством «вогов», при этом положив в основу своей системы военный трибунал и выкинув многие проверенные временем положения даже из этой системы.

В этой главе упоминаются и другие формы правосудия, на обсуждение которых я не буду тратить время: комиссии по проверкам, суды этики, этические слушания, суды капеллана. Все они действуют примерно одинаково. Например, суд этики, — это эквивалент военного дисциплинарного суда, на котором председательствует один-единственный офицер. Все перечисленные формы, по сути, имеют те же недостатки, что и Комитет по расследованиям.

Любой, кто побывал сотрудником организации, может рассказать собственные кошмарные истории о Комитете по расследованиям и прочих саентологических вариантах правосудия, о том, как ими манипулируют и злоупотребляют. Надеюсь, кто-то из наших читателей поделится своим опытом.

ОРТЕГА: Мы тоже на это надеемся! Пишите, люди.