Во вторник мы встретились с Джанет Рейтман, автором потрясающей новой книги Inside Scientology: The Story of America ' s Most Secretive Religion, которая как раз поступает в книжные магазины и появится в официальной продаже в июле.

Inside Scientology — это мастерское изложение истории Саентологии, от карьеры Л. Рона Хаббарда на поприще научной фантастики в 1930-х годах до прошлогодних событий, связанных с отделением независимого движения от нынешнего лидера Саентологии Дэвида Мискевиджа. В процессе Рейтман блестяще рассказывает истории таких людей, как Джефф Хоукинс, Нэнси Мэни и Лиза Макферсон, помогая читателю понять как секрет привлекательности Хаббарда и его «технологии», так и суть проблем, многие десятки лет сотрясавших организацию.

Мы хотели узнать: кто такая Джанет Рейтман, и как ей удалось написать столь чудесную книгу.

«Многие годы я была обычным неудачливым фрилансером», — рассказывает она, беседуя с нами в конференц-зале офисного комплекса DUMBO . Она признается, что даже была взята на испытательный срок в нашу редакцию. Но, окончив в 1992 году магистратуру Колумбийского университета по журналистике, она была полна решимости заниматься международной журналистикой. В конечном итоге, это привело ее в журнал Rolling Stone , который в 2004 году послал ее корреспондентом в Ирак. После того, как она в течение 8 месяцев освещала ход боевых действий, рассказывает она, редакция решила найти ей какое-нибудь другое дело в 2005 году.

«Том Круз тогда привлекал к себе всеобщее внимание, да?» — говорит она, смеясь. — «Я думаю, мои редакторы уже давно хотели напечатать что-нибудь о Саентологии. Я к тому моменту была „девочкой с Иракской войны“, их беспокоило, что я страшно устала, что у меня может проявиться посттравматический стресс, и они решили, что мне нужно заняться чем-нибудь другим. И мой редактор подбросил мне эту идею. „Затешись к ним в ряды. Напиши им письмо и скажи, что ты хотела бы изучить Саентологическую церковь изнутри“. Конечно, они ответили отказом».

То, что она предприняла взамен, и стало отправной точкой ее книги: «Я отправилась в нью-йоркский офис организации [на 46-й улице]… Я, по существу, была самой собой. Думаю, что я изменила одну букву в своей фамилии. Я сказала им, что я писатель, что я окончила магистратуру Колумбийского университета (я действительно ее окончила, только десятью годами ранее). Я рассказала им несколько выдуманных историй о своей жизни. Я рассказала им о своем парне — имя его я, конечно, не назвала, — но рассказала все довольно честно. Я сказала им, что хочу бросить курить, и что в целом переживаю стресс.

Таким было наше первое знакомство. Вернувшись домой в тот первый день, я спрашивала себя: „Что плохого в этой группе? Я не вижу ничего плохого. Мне это помогло“. И тогда я задумалась, если это действует на меня, а я по натуре большой скептик, в чем хитрость?

Через пару дней я посетила невероятно утомительную ознакомительную лекцию, ее мне прочел парень, с которым мы остались наедине в комнате. Он начал мне рассказывать о том, что такое Саентология, обо всех терминах. Все эти штучки Л. Рона Хаббарда об инграммах. Кое-что из его слов напоминало экзистенциализм. Я спросила, читал ли он кого-нибудь из философов-экзистенциалистов, на что он, конечно, ответил отрицательно. Мне становилось все более и более понятно, что, если ты учишься в университете и изучаешь гуманитарные дисциплины, ты быстро поймешь, что все это основано на множестве разных учений, ложность которых уже во многом была доказана. А некоторые аспекты этого учения — попросту откровенная ложь. Например, утверждения о том, что психиатры были движущей силой Холокоста. Ну, знаете, просто явные умолчания и искажения фактов. Но если у тебя нет такого образования, это звучит так убедительно, так умно.

Люди, с которыми я познакомилась в Саентологии — умные люди. Они должны быть способны читать эти книги. Эти книги далеко не просты. Они вовсе не недоумки. Просто они лишены тех преимуществ, которые есть у некоторых из нас».

Познакомившись с нью-йоркским офисом организации, Рейтман отправилась в г. Клиаруотер, штат Флорида, где находится духовный центр Саентологической церкви, в котором члены организации получают продвинутую подготовку. «Это пузырь. Это параллельный мир», — говорит о на, имея в виду, что саентологи отделяют себя от остального общества, хотя и живут в нем. — «Они кажутся совершенно мирскими и нормальными людьми. В Клиаруотере это зажиточные саентологи, которые приезжают, чтобы пройти продвинутое обучение. Они не выглядят как члены культа. Они выглядят так же, как люди, которых вы встречаете каждый день».

Рейтман побывала в саентологическом комплексе в г. Клиаруотер с несколькими экскурсиями и, по ее словам, усердно пыталась выяснить точку зрения организации по разным вопросам. В общей сложности, она работала над статьей для Rolling Stone девять месяцев. Затем, в январе 2006 года, прямо перед выходом статьи в свет, она послала список дополнительных вопросов Майку Риндеру, который в то время был главным представителем организации (он вышел из организации на следующий год и впоследствии стал одним из значимых ее критиков). По словам Рейтман, получив этот список, Риндер «взбеленился» и заявил ей, что она не получила правильного представления о точке зрения саентологов. Тогда редакция отправила ее на три дня в Калифорнию.

«Я отправилась в трехдневную поездку с Майком Риндером и Томми Дэвисом, и это был самый необычный опыт. Для меня это была уникальная возможность доступа, и она дала мне многое для моей книги. По существу, я поехала для того, чтобы они меня просветили. Но часть их методы заключалась в том, чтобы измотать тебя, привезти тебя на место в 8 часов утра и продержать тебя на ногах до 8-10 вечера, когда ты еще не отошла от смены часовых поясов».

Риндер и Дэвис побывали с ней на секретной базе Саентологии близ г. Хемет, в известной саентологической школе, а также в офисе Гражданской комиссии по правам человека — саентологической группы, которая занимается борьбой с психиатрией. Все это время, как рассказывает Рейтман, она засыпала Риндера трудными вопросами, и тот, по ее словам, отвечал ей «без купюр». «Чувствовалось, что он горел желанием рассказать мне больше, чем мог. Я очень его уважаю», — говорит она. — «Влияние Майка Риндера присутствует на каждой странице статьи, где излагалась точка зрения Саентологии».

Статья стала для журнала большим успехом, и литературный агент Рейтман сообщил ей, что многие издатели интересуются, можно ли из статьи сделать книгу. Она составила проект книги и мгновенно нашла покупателя. Я спросил Рейтман, почему издатели сейчас проявляют больший интерес к книге о Саентологии. Она ответила, что продать книгу ей помог беспрецедентный уровень доступа, но добавила, чоо издатели, возможно, видят, как изменилось отношение прессы к Саентологии. «Том Круз вышел за всякие рамки. Поскольку он стал одним из главных ньюсмейкеров… и вся история была столь странной, она привлекала внимание людей. И я думаю, что издатели, наверное, решили, что интерес к теме есть», — говорит она.

Однако Рейтман интересовали, прежде всего, не знаменитости из чиста саентологов. Она хотела написать книгу, которая бы отразила значение, которое Л. Рн Хаббард и Саентология имеют для не столь известных последователей этой религии, а не просто смаковала многочисленные скандалы, которыми она окружена.

«Лучшее, чему я научилась в Rolling Stone от Джанна Веннера, — это выкидывать из своих текстов все оценочные суждения; поскольку материал такой богатый, он должен сам за себя говорить. Я хорошо усвоила этот урок», — говорит она. Однако, несмотря на свое стремление к объективности, она не знает, смогут ли оценить ее непредвзятость сами саентологи.

«Я не знаю, смогут ли они вообще читать эту книгу», — говорит она. Но для нее все равно было важно не закрывать глаза на их образ мышления. — «Саентологию разные люди воспринимают по-разному. Я встречала людей, которым она помогла. Например, Натали Уолет. Натали выросла в организации. У нее свой взгляд на вещи. Она учится в юридическом колледже, и это просто чудесно. По ее мнению, все это действительно работает. Я не собираюсь судить об том. Я сама человек нерелигиозный, но я, конечно, встречала людей, которые верят в близкое восхищение церкви. Кто я, чтобы судить их за их убеждения?»

Особенно интересных собеседников она нашла в лице юных саентологов. «Дети у саентологов действительно замечательные», — говорит она. Если они и растут в некоем подобии пузыря, они произвели на нее впечатление своей сосредоточенностью и умением подать себя: «Большинство детей не способны общаться или поддерживать разговор так, как дети саентологов». С другой стороны: «Я встречала детей, которые так умны и собранны, однако они не могли мне назвать две палаты Конгресса США. Их образование очень ущербно. Какая трагедия!»

Также для сохранения объективного подхода необходимо было выбрать подходящих людей, чтобы взять у них интервью и описать в книге. «Я уделяла огромное внимание поиску людей — это была очень напряженная работа», — говорит она. — «Я не хотела иметь дела с очень явными и хорошо известными критиками. Организация уже отзывалась о них нелестно, поскольку они имеют на нее зуб. Я хотела найти людей, у которых нет зуба на организацию».

Но просто найти людей было полдела — она решительно хотела получить у них официальное интервью. «В разговоре с ними я использовала такой аргумент: ваша сила в количестве. Если вы все открыто выступите и используете свои настоящие имена, они не смогут вас преследовать. Но если вы будете делать это по-тихому, они смогут запугать вас, и никто не придет вам на помощь, потому что никто не знает, кто вы такие».

Книга Рейтман действительно стремится воздать должное точке зрения как организации, так и ее критиков. Однако она не стесняется использовать информацию о насилии по отношению к членам организации, и я спросил ее об это. «Насилие для меня — это психологическое насилие. Насилие — это постоянное ощущение, что Большой Брат смотрит на тебя. Это когда ты не знаешь, кому можно доверять. Когда ты знаешь, что твои мысли могут быть использованы против тебя», — говорит она.

С одной стороны, Рейтман с некоторым скепсисом относится к информации о том, что глава Саентологии Дэвид Мискевидж прибегает к физическому насилию в отношении своих сотрудников: «Я не могу сказать вам, бьет он людей или нет. Я не знаю. Я не знакома с ним. На мой взгляд, он худший руководитель организации в мире».

С другой стороны, Рейтман не сомневается, что членов Морской Организации — самых преданных работников, которые получают мизерную плату и подписывают контракт сроком на миллиард лет, — принуждают делать аборт. «Вы посылаете людей в клинику на аборт и приказываете им представляться неимущими, так что им, по существу, не приходится платить за операцию. И все это, по большому счету, против воли этих женщин. Кроме того, им не разрешают рассказывать об этом своим мужьям, и они не могут делиться пережитым вне зависимости от того, был их аборт добровольным или вынужденным».

А один случай насилия, по словам Рейтман, занимает особое место: «То, что произошло с Лизой Макферсон, и духовная неволя, в которой находились ее опекуны. На мой взгляд, это самый шокирующий случай насилия». История Макферсон в книге занимает центральное место, растянувшись на четыре главы, — Рейтман прослеживает ее жизненный путь от момента, когда она с энтузиазмом вступила в организацию, до ее смерти в принадлежащей организации гостинице «Форт Гаррисон» в г. Клиаруотер в 1995 году.

Я спросил Рейтман, почему и сегодня, 16 лет спустя, смерть Макферсон остается столь важной частью истории Саентологии. «Потому что в Саентологии ничего не меняется», — ответила она. — «Фундаментальная проблема в том, что это фундаменталистская религия. Мискевидж — фундаменталист».

«Это глобальная духовная корпорация, которая имеет статус религии в США и паре других стран. В остальных странах, в Германии, это не религия. В Израиле это не религия. В Израиле, кстати, они существуют в виде группы самосовершенствования. И многие годы им говорили, что если они сменят форму деятельности и станут группой самосовершенствования, их дела пойдут гораздо лучше. А они этого не сделали. Все это во время правления Дэвида Мискевиджа».

Иными словами, Саентология не развивается, а сознательно остается на одном месте. «Они мыслят так, что все, написанное или сказанное Л. Роном Хаббардом, — это „Источник“, это доктрина. Это следует принимать буквально. И до тех пор, пока они придерживаются такого буквального толкования всего, [нечто наподобие случая с Макферсон] может произойти снова».

Но Рейтман говорит, что жизненный путь Лизы Макферсон преподает и другой урок. Макферсон была травмирована неудачным браком и обратилась к Саентологии за замосовершенствованием, за улучшением жизни. И поначалу она получила желаемое.

«Эта идея самосовершенствования и самоулучшения сегодня востребована, как никогда», — говорит она. — «Л. Рон Хаббард был первой Опрой. Это действительно так! Этот парень говорил, что у него есть методика, что она научна, что она работает, и что вы почувствуете себя лучше, будете жить лучше и добьетесь успеха. Это обещание — самое американское из всех возможных обещаний. И сегодня, во время рецессии, когда люди теряют работу, ситуация не меняется. Я думаю, что Саентология может быть одновременно невероятно привлекательной, но также и несколько недосягаемой для людей благодаря ее расценкам».

Рейтман отмечает, что мы живем в очередной исторический период, когда общественность разочарована и жаждет чего-то лучшего. Это время, когда Саентология должна процветать. Но, лишенная способности Хаббарда ловить последние общественные тенденции, она выглядит застывшей на месте.

«Л. Рон Хаббард позиционировал Саентологию как альтернативу психиатрии в тот момент, когда во время холодной войны люди отчаянно нуждались в психологической помощи. Наступили 60-е, дети стали бунтовать, все ждали конца войны, а прямо там, в «Дианетике, говорится, что это способ предотвратить ядерную войну. Он нашел способ сделать свое учение гораздо более крутым и не таким маргинальным, как кришнаизм, и гораздо более привлекательным для детей, воспитанных в более консервативных традициях. В 70-е он быстро осознал факт, что люди лучше воспринимают информацию визуально, и выпустил все эти визуальные пособия. Они очень быстро отреагировали на то, что люди протестовали против наркотиков. Они позаимствовали идеи их движения реабилитации, из движения самоусовершенствования и из движения профессионального развития. Потом Л. Рон Хаббард умер. Это стало главной проблемой».

Но разве не Хаббард, при всей его харизме и креативности, ввел в Саентологию некоторые наиболее порочащие ее элементы — такие как «честная игра» и «разрыв отношений»?

«Это была его ахиллесова пята. Он был параноиком. Он страдал от глубокой тревожности. Он хотел быть царем мира, и потому был вынужден создать полувоенную структуру. И он, возможно, не догадывался, что из этого получается „Повелитель мух“».

Сегодня лишенная руководства Хаббарда возглавляемая Дэвидом Мискевиджем Саентологическая церковь не способна адаптироваться к переменам.

«Его главная проблема в том, что он вырос внутри организации, что он имеет очень мало опыта жизни во внешнем мире… Хаббард понимал, что у людей есть глубинные интересы, и что эти интересы меняются… Дэвид Мискевидж выглядывает наружу из пузыря, в котором живет, и видит, что американская культура без ума от звездных личностей. Что именно это для нас важно. Но на самом деле, как бы одержима ни была наша культура звездными личностями, никто не присоединяется к религии лишь потому, что к ней принадлежит Том Круз».

Более того, когда Круз начал открыто говорить о Саентологии в 2005 году, он наломал немало дров. «Я думаю, все эти знаменитости понимают, что поступок Тома Круза дурно отразился на его карьере, и что они не могут поступать так же. Даже Кирсти Элли, и даже Дженна Эльфман, которая какое-то время была фанатичной поклонницей, поумерили пыл… Я думаю, они видят, что это не идет на пользу их карьере».

Но если знаменитости стали более осторожными, увлекательно наблюдать за тем, как новая «независимая Саентология» расцветает по мере того, как бывшие видные члены организации, такие как Марти Рэтбан, начинают бунтовать против власти Мискевиджа.

«Саентологическая церковь очень схоластична — гораздо более схоластична, чем католицизм. Я имею в виду, что это действительно всеохватывающая, требовательная до мелочей, очень склонная к осуждению, до нельзя заорганизованная структура. А все эти независимые говорят: „Плевать на организацию, мы просто будем сами этим заниматься, будем платить за это гораздо меньше, потому что на самом деле все это должно быть бесплатно. И наша жизнь станет лучше“.

На мой взгляд, это действительно религия. Если ты можешь стремиться улучшить собственную жизнь и жизнь окружающих, не используя окружающих для собственной выгоды, тем большую власть ты имеешь».

Как и я, Рейтман восхищается блогом Рэтбана, в котором тот плюет на власть Мискевиджа и привлекает на свою сторону все больше и больше независимых.

«Я думаю, Мискевидж видит в Марти такую угрозу потому, что Марти похож на Мартина Лютера. Он говорит: смотрите, есть другой путь».

А что же остается Саентологии как таковой под руководством Мискевиджа?

«Я думаю, что им придется либо измениться, либо умереть».