Когда мунисты завладели деревней
Трудно себе представить более невинное мероприятие, чем безобидный неизменный атрибут сельской жизни — ежегодная джимхана. Девочки разъезжают вокруг на своих пони, время от времени заставляя животных совершать прыжки. Крепкие кобылы со сверкающими попонами и лоснящимися, ухоженными гривами. Люди из высшего общества, нисшедшие до общения с простым людом. И, конечно же, запах свежего навоза, которые не спутать ни с чем. Если вам повезет, рядом может оказаться даже пивная палатка. Чем же тут быть недовольным?
Так почему же летом 1975 года перспектива проведения подобного внешне безобидного мероприятия в окрестностях Суиндона наделала столько шуму? Разгадка кроется, что местом его проведения была выбрана… деревня Стэнтон Фицуоррен.
Трудно представить более радующий глаз или уединенный буколический пейзаж, чем эта деревня с церковью норманнских времен и окружающими лесами, которые сегодня служат загородным парком для жителей Суиндона. Однако 40 лет назад деревня оказалась в центре громкого скандала — настоящей бури, которая выплеснулась на страницы центральных газет, задела чувства людей всех слоев общества и даже стала причиной парламентского запроса.
Местный землевладелец и уважаемый архитектор Генри Мастерс вызвал гнев местных жителей, поставил в тупик общественное мнение и поразил членов своей церковной общины, передав права на обширное имение, которым его семья владела 400 лет, какой-то «странной секте».
Большой усадебный дом, несколько ферм, разнообразные дворовые постройки и коттеджи, а также 240 с лишним гектар плодородной уилтширской земли, простиравшихся «так далеко, как видит глаз», внезапно стали собственностью «загадочной» Церкви Объединения.
Это была одна из тех историй, за которые с одинаковым энтузиазмом хватаются редакторы отделов новостей из уважаемых центральных газет и популярных таблоидов. И возник вопрос, которым внезапно заинтересовался едва ли не каждый англичанин: кто, черт побери, такой этот Сан Мён Мун?
Религиозная секта, известная под названием «мунистов», а официально именующая себя Федерацией семей за объединение и мир во всём мире, была основана Муном в Корее в 1954 году. В последующие годы ее щупальца постепенно опутывали земной шар, пока, наконец, в начале 1970-х под ее обаяние не попала 19-летняя Розалинда Мастерс — дочь сквайра Генри из деревни Стэнтон Фицуоррен.
Родители девушки, которым принадлежала большая часть деревни с населением в 163 человека, и которые были заметными членами местной церковной общины, испытали понятное потрясение. Кто хочет видеть своего ребенка в лапах «странной секты»?
Но потом произошло нечто странное — практически невероятное. В то время как Роз разочаровалась в секте и бежала оттуда, ее родители — решившие получше узнать мунистов и даже по совету дочери побывавшие в их учебном центре близ Рединга — подумали: «Здорово, именно то, что нам нужно!» В апреле 1973 года 47-летний Генри Мастерс, член местного совета и многолетний попечитель церковной общины, и его 47-летняя супруга Эврил, мировой судья, член совета прихода и президент деревенского Женского института, порвали с прежней жизнью и вместе с двумя детьми-подростками примкнули к мунистам.
Мало того, Мастерс подарил этой финансируемой из Кореи организации свое древнее имение стоимостью около миллиона фунтов стерлингов. Пока шум от этой новости носился по стране, супруги уехали в США, любезно пригласив мунистов — включая национального руководителя организации — въехать в усадьбу.
Подозрительные и недовольные жители деревни называли своих новых соседей, которые начали стекаться в Стэнтон, «святыми» и «божьим отрядом».
В последующие несколько лет присутствие мунистов в Стэнтоне становилось причиной одного скандала за другим. Они постоянно оказывались в центре той или иной шумихи, в которую иногда втягивались официальная церковь, местное самоуправление и неизменно любопытные журналисты. Истории о промывке мозгов — типа «беззащитных подростков втянули в секту» — расползались, словно степной пожар. В конце концов, измотанные подобными обвинениями мунисты подали в суд на газету Daily Mail. И проиграли.
Попытка мунистов открыть в Стэнтоне почтамт и магазин была пресечена местным советом. В лету канули и планы открыть собственный ресторан… На пике ажиотажа вокруг мунистов случилось невероятное… джимхана на Южной Ферме в Стэнтоне, которой к тому времени владела Церковь Объединения, собрала толпу протестующих с плакатами. В числе протестующих была и пара служителей англиканской церкви.
«Возможно, впервые в истории пони и лошадей лошадиное шоу будет встречено митингом протеста», — писала наша газета в 1976 году. В своей статье «Parsons Picket the Show» мы воспроизвели заявления протестующих… что мероприятие — это «средство, с помощью которого организация хочет собрать деньги и навербовать новых последователей для „мессии-миллионера“ Сан Мён Муна». Мунисты ничего не ответили, но если бы ответили, их ответ наверняка звучал бы как «Вздор!»
На следующий год группа, специально созданная для борьбы с неизменно «скандально известной сектой», — Family Action Information and Rescue (FAIR) — заявила, что графство Уилтшир сделалось, благодаря присутствию секты в окрестностях Суиндона, «самой плодотворной для мунистов почвой для вербовки новых членов в Британии».
В те годы на наших страницах часто мелькали такие заголовки: «Совет поставил печать на план мунистов», «Сараи секты мунистов должны быть снесены», «Мужчина из секты Муна вступил в конфликт с церковью» и т. п. За прошедшие годы мы напечатали целый ряд статей, основанных на свидетельствах бывших членов секты, которые утверждали, что им пытались «промывать мозги».
Несколько раз Церковь Объединения грозила подать на нас в суд, и однажды нашему злополучному фотографу на ферме мунистов вывалили на голову ведро навоза. Однако мы всегда публиковали ответ секты, если она его давала. Обычно ответ сводился к тому, что «утверждения о промывке мозгов абсурдны».
В какой-то момент появились слухи, что сам основатель секты, Сан Мён Мун, приедет в Стэнтон из своей нью-йоркской штаб-квартиры… несмотря на общественную кампанию, участники которой требовали лишить его въезда в Британию. А потом — когда уровень шока уже зашкаливал — появились слухи, что Стэнтон станет столицей британских мунистов, мозговым центром организации в Великобритании. Но этого не произошло. Собственно, все вышло как раз наоборот.
Деятельность секты в Стэнтоне, где у мунистов одно время был учебный центр, и проходили семинары, резко сократилась, как, по некоторым сведениям, и их деятельность в Великобритании вообще, — в связи с тем, что основная масса их последователей переехала в США. На мунистском фронте в Стэнтоне мало-помалу стало тихо.
Имение использовалось как ферма, а около 20 зданий сдавались в аренду, обеспечивая мунистам постоянный приток денег.
Четыре года назад опять поднялся шум в связи с тем, что мунисты подали прошение (которое было удовлетворено) о том, чтобы им позволили устроить в Стэнтоне собственное кладбище. Во время споров по данному вопросу член совета общины Лиз Бэннистер заявила в интервью нашей газете: «Их уже не так много, как прежде, — тогда нам казалось, что нас оккупировали».
Представитель Церкви Объединения Нэнси Джабб высказалась в том духе, что в прошлом «разные самозваные специалисты по сектам начали говорить, что мы промываем людям мозги и разрушаем семьи. После этого британское правительство четыре года изучало нашу деятельность, но не было никаких доказательств, что нечто подобное имело место, и до сих пор мы сохраняем статус благотворительной организации».
Устав от обвинений в том, что его «обвели вокруг пальца», в результате чего он передал семейное имение мунистам, Генри Мастерс в апреле 1978 года опубликовал в нашей газете обширное пояснение. В статье он писал: «Честно говоря, большинство из того, что было сказано, — полная чушь… вступить в Церковь Объединения было нашим лучшим решением».
По словам Мастерса, они вступили в организацию, чтобы «углубить свою веру в Бога». Далее он писал: «Я чувствую глубокое удовлетворение при виде того, что фермами в Стэнтоне управляют полные энтузиазма молодые люди, составляющие христианский кооператив… Они очень отличаются от вандалов и футбольных хулиганов, равнодушных или эгоистичных».