«Меня заставили встать на колени и сказали, что во мне бес»
Хелен Крукшенк |
Тускло освещенная комната была полна людей, и по мере того, как пение становилось громче, девятилетняя Хелен Крукшенк все крепче сжимала материнскую руку. По приказу руководителя — человека в элегантном костюме, который истошно вопил, стараясь изгнать бесов, — один из собравшихся начал кричать, корчиться, его вытошнило. Хелен широко открытыми глазами смотрела на мать, которая, словно завороженная, следила за происходящим.
Это звучит как пересказ сцены из фильма ужасов, но такие вещи были постоянной частью детских лет Хелен, поскольку ее мать вступила в религиозную секту и брала дочь с собой на собрания, еще когда та была совсем малышкой. Много лет они жили, дышали и поклонялись вместе с другими членами секты. И сегодня Хелен по-прежнему носит на своей душе эмоциональные шрамы, полученные в детстве.
И Хелен не одна в своем несчастье — исследования показали, что число сект в Великобритании растет, и специалистов беспокоит то, что эти религиозные группы подыскивают новые жертвы среди все более молодых и уязвимых женщин.
27-летняя Хелен живет в г. Абердин и учится на учителя пения. Она говорит, что ужасные религиозные обряды и изоляция от окружающего мира навсегда отравили ее жизнь. «Большую часть своего детства я жила в страхе, и это очень повлияло на мое душевное здоровье во взрослые годы», — признается она. Благодаря перенесенным травмам Хелен испытывает суицидальные склонности и никак не может приспособиться к жизни в «нормальном» мире. После выхода из секты (которой уже давно не существует) Хелен десять раз попадала в больницу, принимая смертельные дозы лекарств. Она регулярно наносит себе увечья и уже многие годы посещает психиатра.
«Мое самоощущение нестабильно, я не знаю, кто я. И я виню секту в том, что она разрушила мою личность и мою уверенность в себе», — говорит она.
Хелен — лишь одна из 250 тысяч британских женщин, жизнь которых, по оценкам, была разрушена сектами (т. е. группами людей, убеждения и жизнь которых не соответствуют общепринятым культурным нормам), и душевные болезни — обычное дело среди бывших сектантов.
Родители Хелен разошлись, когда ей еще не было и года. Потом ее мама, которая пыталась в одиночку вырастить дочь, вступила в секту в небольшом городке на северо-востоке Шотландии, о которой ей рассказала подруга. Первоначально эта секта была обычной группой рожденных свыше христиан, но к тому моменту, когда в 1982 году к ней примкнула мать Хелен, она уже превратилась в секту. Членов группы побуждали посещать не менее четырех собраний в неделю и разорвать связи со всеми людьми, не принадлежащими к секте. В группе было около 50 человек, включая нескольких детей.
«Маленьким и грудным детям не позволяли спать, есть пить и ходить в туалет во время собраний, которые могли продолжаться до 12 часов», — вспоминает Хелен. — «Если кто-то по какой-то причине вставал, проповедник вопил: „Ты не можешь уйти, когда говорится Слово Божье!“ Я была уверена, что со мной или с мамой случится что-то ужасное».
Хелен в возрасте 6 лет |
Хелен жила в состоянии почти непрерывного стресса и регулярно становилась свидетелями жестоких сеансов изгнания бесов. «Все визжали и кричали», — вспоминает Хелен. — «Проповедник орал: „Я выгоню из вас бесов“, — а люди рыгали и кашляли в ведра. Если кому-то становилось плохо, это означало, что живущие в нем бесы выходят».
Взрослому это покажется нелепым зрелищем, но впечатлительная маленькая девочка была в ужасе.
Вдобавок, проповедник обвинял детей в том, что они занимались сексом. Хелен вспоминает: «Однажды он сказал мальчику, которому было всего девять лет: „Ты занимался онанизмом, у тебя грязные мысли». Мальчик все отрицал, а потом ошеломленно молчал, слушая, как проповедник наставляет собравшихся о вреде мастурбации, гомосексуализма и проичх извращений. «Я не знала, что значат эти слова, и мама не хотела мне объяснять», — говорит Хелен.
Когда ей исполнилось 11, церковь переехала на 60 километров дальше. Хелен с мамой, которым секта уже много лет промывала мозги, уехали из собственной квартиры и поселились в трехкомнатном доме с еще семерыми сектантами. Хелен вспоминает о том времени с ужасом. «Мы жили вместе с двумя другими семьями. Я жила в одной комнате с мамой», — тихо говорит Хелен. — «Поскольку меня все время окружали члены секты, у меня не было возможности отвести душу. Я тосковала по уединению квартиры, из которой мы уехали. Поскольку от мамы требовали разорвать связи с родственниками, не принадлежащими к секте, мы потеряли связь со всеми».
Секта прививала членам дисциплину, требуя от каждого человека подотчетности окружающим. «Приходилось всегда следить за собой, чтобы случайно не наступить куда-то не туда», — вспоминает Хелен. — «Мы везде ходили по двое, чтобы отвечать друг за друга. И если кто-то совершал проступок, ты должна была наорать на него и сообщить о проступке проповеднику. Люди постоянно ссорились и кричали друг на друга — поистине ужасная атмосфера».
Единственной отдушиной была учеба в школе, но даже там все было непросто: «Я пыталась заводить друзей, но другие члены секты этого не одобряли. Когда я приводила кого-то домой попить чаю, мама и прочие начинали им проповедовать. Вскоре ко мне перестали ходить, и по школе разошелся слух, что я „помешана на Библии“», — вспоминает Хелен.
Смотреть телевизор и слушать легкую музыку было запрещено, но Хелен регулярно нарушала драконовские правила. «Нам не позволяли слушать ничего, что не было одобрено церковью», — объясняет она. — «И потому, когда мама работала медсестрой по ночам, я тайком пробиралась в нашу комнату и втыкала наушники в радиоприемник. Музыка была для меня единственной отдушиной — я всегда пела про себя, когда оставалась одна».
Однако на голос Хелен обратили внимание, и ее выбрали, чтобы вести молитвы и обряды, стоя перед полутора сотнями членов секты. «Мама гордилась мной и даже не заметила, что я была на грани нервного срыва», — говорит Хелен. — «Однажды, когда я пела песню, проповедник крикнул мне в лицо: „В тебе нет духа Божьего!“ Я затряслась от страха».
Только перейдя в средние классы Хелен начала сомневаться в правильности своей жизни. У нее появилось несколько подруг, и она увидела, насколько ее жизнь отличается от их жизни. «Другие девочки пользовались косметикой и болтали о мальчиках», — говорит она. Ей же, напротив, не разрешали пользоваться ни румянами, ни блеском для губ, разговаривать с мальчиками или выходить из дома иначе как в сопровождении другого члена секты.
«Разница между их жизнью и моей жизнью заставила меня понять, что что-то совершено не в порядке», — говорит Хелен. Почувствовав любопытство, Хелен начала расспрашивать свою маму о секте. В следующее воскресенье во время собрания ее вызвали вперед. «Проповедник велел мне встать на колени и просить прощения», — говорит она. — «Я не знала, что я такого сделала, но знала, что должна сделать, потому что уже много раз видела подобные сцены. Я начала плакать и стенать — предполагалось, что это изгонит из меня беса».
Хелен чувствовала, что не может поведать матери о том, как она несчастна, так что она погрузилась в депрессию и начала думать о том, как сбежать.
«В тот день, когда я решила уйти из секты, я нарушила правила и вместо церкви пошла в гости к другу. Когда в пол-одиннадцатого вечера я вернулась домой, за столом сидели три проповедника секты», — вспоминает она. — «Я сказала им, что хочу уйти. Они начали меня шантажировать, говоря, что мама не выдержит моего ухода. Но я стояла на своем . Я хотела бежать из этого ада . Мама умоляла меня остаться , но сказала , что должна уйти ».
«Мама сказала мне, что я больше ей не дочь; что ее настоящая семья — секта», — со слезами на глазах говорит Хелен. — «У нас двоих никогда не было близких. Меня беспокоило, что я предаю маму, но мне была нужна свобода. Я должна была жить нормальной жизнью».
«Потом мама сказала мне, что я не могу жить под ее крышей, если не буду следовать правилам секты». Когда Хелен отказалась , ее выгнали из дома . Ей было 16 лет. Беззащитная и одинокая она обратилась в социальную службу и получила временное жилье, где ей предстояло научиться следить за собой и ходить в школу. «Было трудно. Мне приходилось жить на пособие в 39 фунтов в неделю, и раз в неделю ко мне с проверкой приходил социальный работник», — вспоминает она. — «Я была ужасно одинока — лишь школа и друзья помогали мне держаться».
Хелен почти не виделась с матерью до тех пор, пока в 2007 году не получила от нее телефонный звонок. «Мама позвонила и попросила о встрече. Я согласилась, и тогда она рассказала, что тоже ушла из церкви», — говорит Хелен. Мать рассказала, что ушла потому, что секта неправильно поклонялась Богу, но отказалась говорить об этом подробнее.
«Я почувствовала облегчение, и мне показалось, что мы можем начать восстанавливать наши взаимоотношения. Она много лет провела в секте, так что привыкнуть к окружающему миру ей будет непросто, но я поддержала ее», — говорит Хелена.
«Мне было непросто простить маму. Она так и не извинилась за то, что произошло, и за то, что мои отношения с ней были почти разрушены. Но я поняла, что после ухода отца она хотела, чтобы мы стали частью какой-то группы».
Вопреки ожиданиям Хелен окончила школу в 18 лет с тремя «пятерками» и работала сиделкой, официанткой и менеджером в баре, чтобы обеспечить себя во время учебы. Теперь она надеется стать учителем пения .
«Мне пришлось приложить много усилий, чтобы победить свой страх. Когда я пеоа в церкви, на меня кричали, меня постоянно критиковали, но теперь я могу петь так, как мне хочется», — говорит она. — «Я хочу, чтобы люди узнали об опасностях сект и о том, как они могут испортить жизнь людям».
Мама Хелен, как и она сама, живет в Абердине. Они встречаются каждую неделю и мало-помалу восстанавливают свои отношения. Хелен все еще одинока — ей трудно довериться другому человеку — и говорит, что не уверена, насколько «нормальной» сможет стать ее жизнь.
«Я не знаю, какой могла бы быть моя жизнь, если бы мы не оказались втянутыми в секту, и мне горько думать об этом. Но я не могу позволить, чтобы эти мысли разрушили всю мою дальнейшую жизнь, и не позволю».
Секта, к которой принадлежала Хелен, с тех пор распалась.