Ричард Докинз продемонстрировал свое ограниченное понимание религиозных вопросов в дискуссии с подкастером-атеистом Алексом О'Коннором. Докинз, известный как один из «четырех всадников» атеистического евангелизма, назвал учение о первородном грехе «отвратительной идеей». Как ни странно, он высказал мнение, что Иисус никогда не преподносил Себя как источник духовного спасения, а лишь предлагал своим последователям «хорошую жизнь».

Алекс О'Коннор и Ричард Докинз

О'Коннор, на несколько десятилетий моложе Докинза, но имеющий степень по теологии, вежливо поправил своего наставника по обоим пунктам. Мало того, что в Евангелиях Иисус недвусмысленно предлагает спасение, так еще и эволюционная теория подтверждает идею о том, что люди предрасположены к определенным поведенческим паттернам, которые христиане классифицируют как греховные.

«Мне жаль, что вам пришлось получить ученую степень по подобным предметам, - ответил Докинз ехидным тоном задиристого подростка. - Это ведь не настоящая дисциплина, не так ли?»

Тем, кто принял атеистические догмы Докинза, не сразу становится понятно, насколько глубоки его невежество и презрение к религиозной мысли. Книга Coming to Faith Through Dawkins включает в себя двенадцать историй бывших приверженцев докинзианских взглядов, которые отошли от них именно потому, что внимательно присмотрелись к этим догматам. Среди двенадцати авторов книги есть самые разные люди. Сай Гарт вырос в семье американских коммунистов, а Рафик Самуэль был воспитан в традициях египетского коптского христианства. В книге есть главы, написанные орнитологом, актером, биохимиком и бывшим постоянным потребителем психоделиков. Каждый из них описывает свой особенный путь от материалистического атеизма к вере.

Изданный в 2006 году манифест Докинза «Бог как иллюзия», который оказал влияние на большинство авторов сборника в тот или иной момент их жизни, представляет собой одну из трех священных книг движения «новых атеистов». Другие две - «Конец веры» Сэма Харриса (2004) и «Бог не любовь» Кристофера Хитченса (2007). Все три книги бесконечно восхваляют в атеистических кругах, хотя их более широкое восприятие в СМИ было не столь однозначным. Даже в рецензии The New York Times книга «Бог как иллюзия» была названа «напыщенной», «поверхностной», «небрежной» и « удручающей».

Пожалуй, самую серьезную дыру в аргументации Докинза и «нового атеизма» в целом подробно рассматривает в этом сборнике австралийский историк Сара Ирвинг-Стоунбрейкер. Ее эссе посвящено попыткам атеистов создать и обосновать нравственную вселенную, которую, по признанию Докинза, ему хотелось бы видеть. «Природа щетинится зубами и когтями, - сказал Докинз, - но я не хочу жить в таком мире».

При этом непонятно, есть ли у него интеллектуальный выбор, ведь его единственный этический ориентир - теория естественного отбора. Эта теория утверждает, что все поступки живых существ, в том числе и человека, продиктованы корыстными интересами. Это проявляется как буквально, в виде инстинкта самосохранения, так и косвенно, через самоотверженную защиту близких родственников, с которыми совпадает большая часть вашего генома.

Теоретики эволюции разработали схему, которая позволяет объяснить некоторые виды очевидно альтруистического поведения с помощью того, что они называют взаимным альтруизмом или косвенной взаимностью. В социальных системах, в которых индивиды неоднократно и часто взаимодействуют друг с другом, или в статусных социальных системах, где репутация играет важную роль, даже кажущееся бескорыстным поведение по отношению к индивидам, не состоящим свами в близком родстве, в конечном итоге выгодно вам и, следовательно, преследует ваши собственные интересы.

Зоолог Ричард Александер, автор книги The Biology of Moral Systems (1987), проделал огромную работу, пытаясь сформулировать эволюционное объяснение того, как мог сформироваться такой альтруизм. По мере роста численности человеческих групп появлялось все больше возможностей для межличностных конфликтов, что потребовало создания системных механизмов разрешения этих конфликтов в интересах сплоченности группы. Понятие репутации позволило бы людям с большей вероятностью вступать в доверительные отношения с другими людьми, имеющими положительную репутацию, от которых обе стороны получили бы материальную выгоду.

Изобретение богов, по мнению Александера, способствовало защите интересов членов одной социальной группы от других групп. Первые религии были племенными, и бог в них выражал интересы племени. Универсалистские религии, скорее всего, возникли как религии покоренных народов, живших в государствах, где доминировали другие этнические или расовые группы.

Однако теория косвенной взаимности с точки зрения эволюционной теории работоспособна лишь в том случае, если люди получают выгоду от поступков, которые кажутся бескорыстными, но на самом деле таковыми не являются. Но разве нет примеров, когда бескорыстное поведение не приносит никакой выгоды? Христианские заповеди милосердия часто содержат призыв не заниматься благотворительностью из корыстных побуждений («Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая»). И хотя анонимна лишь небольшая часть благотворительных пожертвований, именно самые щедрые жертвователи чаще всего действуют без огласки.

Может быть, некоторые из этих анонимных благотворителей просто остерегаются выставлять напоказ свое богатство. Но остальные прямо заявляют, что ими движут религиозные убеждения. По словам Ирвинг-Стоунбрейкер, «атеизм не может быть источником заботы о маргиналах», и подобную деятельность невозможно полностью объяснить без учета религии. Автор трогательно рассказывает о том, как вера помогла ей пережить огромную трагедию, связанную с четырьмя выкидышами.

Остальные авторы подходят к критике Докинза с самых разных сторон. Луиза Мабилль глубоко проникает в психологию культа, лежащую в основе «нового атеизма». Вокруг каждого из «четырех всадников» движения (Хитченс, Докинз, Харрис и недавно умерший Дэниел Деннетт) сформировался образ идеализированной и героической личности. К их трудам и публичным выступлениям относятся как к священному писанию, что полностью исключает возможность сколько-нибудь серьезного критического подхода.

Новые атеисты, как и «очнувшиеся» левые мыслители, против которых они хотя бы изредка выступают, демонстрируют то, что Ницше называл ресентиментом. Практически во всем зле в мире они винят религию, которую объявили своим противником. В результате этого обсессивного обличения своего противника они начинают воспринимать себя как вечную жертву и в конечном счете не способны осознать себя как-либо иначе, нежели чем в противостоянии религии. В результате новые атеисты зачастую становятся одержимыми религиозными вопросами - во всяком случае, в том виде, в каком они их себе представляют, - даже больше, чем религиозные люди. Докинз и его последователи ни о чем не могут помыслить, не думая о том, как религия это портит.

Некоторые авторы считают ключевым элементом влияния «новых атеистов» их личную харизму. Рафик Сэмюэл признается, что именно Хитченс - обходительный, самоуверенный, острословный, задорный английский сорванец - вдохновил его отказаться от семейной религии и стать атеистом. Но постепенно он начал осознавать пределы этой харизмы. Он вспоминает, как Хитченс потерпел поражение в дебатах с христианским философом Уильямом Лейном Крейгом, который бесстрастно и четко использовал рациональные аргументы, чтобы опровергнуть цветистые и туманные рассуждения Хитченса. Сэмюэл, конечно, болел за Хитченса, но не мог не заметить, как неубедительно тот отстаивал свое представление о морали в чисто материалистических терминах.

Питер Байром подробно останавливается на неспособности «новых атеистов» опровергнуть наиболее серьезные аргументы христиан. Он рассказывает о поражении Докинза в дебатах, в том числе с Крейгом. Сам Крейг позже вспоминал, что был ошеломлен ограниченностью познаний Докинза. Самоуверенный, но очевидно пустозвонный эгоизм «новых атеистов» был выставлен на всеобщее обозрение, и для Байрома это стало полезным уроком.

Эшли Ланде трогательно рассказывает о том, как поначалу увлеклась идеями Хитченса, а затем осознала его неспособность ответить на самые серьезные жизненные вопросы. Она вспоминает, как в конце книги «Бог не любовь» Хитченс написал, что, если бы Бог держал в одной руке истину, а в другой неуклонное и усердное стремление к истине без каких-либо гарантий ее достижения, он выбрал бы последнее. Тезис о том, что в основу человеческой жизни должна быть положена невозможность быть в чем-либо уверенным и превозношение вечного сомнения, справедливо показался Ланде неприемлемым исходом. Если мы, как она выражается, «обречены вечно стремиться к истине без малейшей надежды когда-либо ее достичь», это совершенно невыносимое состояние. Мы не созданы для такого мира. Возможно, животные и могут так жить, но наш дух восстает против этого.

Некоторые авторы сборника - не слишком выдающиеся писатели, или, возможно, редакторы иногда позволяли им слишком долго вдаваться в излишние подробности о несущественных мелочах. Однако общая идея весьма глубока. Ричард Докинз и его соратники по «новому атеизму» предлагают бойкую, интеллектуально небрежную и неделикатную критику христианства, которая внешне убедительна для человека, впитавшего общий секуляризм современной западной культуры. Однако внимательное и критическое рассмотрение аргументов «новых атеистов» может привести читателя к более глубокому и правильному пониманию духовной составляющей человеческой природы.