Афины и апологетика

Как ни прискорбно, христианское свидетельство в наши дни зачастую парализуется нерешительностью и интеллектуальной некомпетентностью. Слишком часто, оказавшись в плюралистической среде — будь то в университете или где-либо еще, — христиане не могут донести свои глубочайшие убеждения до неверующих в мудрой, рассудительной и грамотной манере. Как следствие, нехристиане обычно полагают, что в основе христианских убеждений нет ничего рационального.

Я столкнулся с подобным отношением во время одного публичного диспута, в ходе которого отвечал на доводы, приведенные в антихристианском фильме The God Who Wasn’t There («Бог, которого не было»). Представители аудитории — по большей части, враждебной и атеистической — один за другим высказывались в том смысле, что моя христианская вера ни на чем не основана. В ответ я предлагал разумные доводы в пользу христианства и опровергал аргументы критиков. Поскольку я не ссылался на «шаги веры», стереотип не думающего христианина в их глазах был поколеблен.

Тем вечером я оказался в ситуации, очень напоминавшей ту, с которой апостол Павел столкнулся в Афинах, когда выступал перед интеллектуальной элитой этого знаменитого центра знания и культуры. К слову сказать, именно пример выступления апостола перед афинянами вдохновил меня обратиться к светской аудитории и научил меня, как вести себя под давлением.

Присмотревшись к тому, как Павел излагал христианское учение этой древней аудитории неверующих, современные христиане могут открыть для себя принципы, которые позволят им донести христианское мировоззрение до современного рынка идей.

Мудрые змии и простые голуби

Павел был неутомимым миссионером. Полагаясь на Святого Духа (Деян. 1:8), он находил отзывчивых слушателей и (обычно) создавал из них церковь; потом он сталкивался с гонениями, и ему приходилось бежать, чтобы не попасть в тюрьму (впрочем, в тюрьме он тоже писал послания и благовествовал всем, кого видел). Афинская речь Павла — самое подробное описание того, как христианство бросает вызов языческим мыслителям, какое только можно найти в книге Деяний. Павел произнес эту речь сразу после того, как бежал из г. Верии, спасаясь от преследования фессалоникийцев и оставив там своих спутников (Деян. 17:13-15).

При жизни Павла Афины уже не были на пике своей интеллектуальной, культурной или военной мощи, однако все еще оставались значимым культурным центром. Атмосфера в Афинах напоминала атмосферу современного университетского города. Тем не менее, наследие Афин не произвело на апостола никакого впечатления — напротив, он испытывал отвращение к афинскому идолопоклонству. Он «возмутился духом», потому что город был полон идолов (Деян. 17:16).

При всем своем интеллектуальном багаже жители Афин не почитали единого истинного Бога, а погрязли в идолопоклонстве. Ложные религии и нерелигиозность, бесчестящие Бога и делающие людей пленниками духовной тьмы, должны точно так же возмущать и тревожить нас. Уважая свободу вероисповедания, мы не должны при этом мириться с глубокими богословскими заблуждениями (см. Гал. 1:6-11).

Но вместо того, чтобы обрушиться на афинян с громоподобными осуждениями, Павел был мудр, словно змий, и прост, словно голубь (Мф. 10:16), как заповедал Его Учитель. По своему обыкновению он стал ежедневно рассуждать с иудеями в синагоге и с богобоязненными язычниками.

Книга Деяний рассказывает, что Павел со всеми беседовал о христианстве. Он не просто проповедовал; он объяснял и отвечал на вопросы (см. Деян. 19:8-10). Иными словами, он был апологетом — тем, кто защищает истинность, разумность и применимость христианства (см. 1 Пет. 3:15-16; Иуды 3). Павел был готов проповедовать не только иудеям и боящимся Бога язычникам. Среди афинян были «эпикурейские и стоические философы», которые «стали спорить» с Павлом (Деян. 17:18). Они обвинили апостола в том, что он «суеслов» (говорит с чужих слов) и «проповедует о чужих божествах», но все-таки пригласили его выступить в Ареопаге (стихи 18-19). Это была влиятельная группа мыслителей, почитавших себя хранителями новых идей.

От творения к Творцу

Павел нашел с философами общий язык, назвав их «особенно набожными» по причине множества их «святынь» (стихи 22-23). Павел знал, что это идолопоклонство, но воспользовался нейтральными выражениями, чтобы построить между собой и слушателями мост, а не стену. Нам стоит последовать его примеру, разговаривая с ближними о христианстве. Хотя свидетельства неверия людей — такие как эзотерические символы, оккультизм в кино и на телевидении, многочисленные нехристианские места поклонения, словно грибы, растущие повсюду, — должны нас огорчать, нам все-таки следует попытаться найти точки соприкосновения с другими мировоззрениями и воспользоваться ими.

Далее Павел рассказывает, что нашел алтарь, посвященный «неведомому Богу» (стих 23). Но теперь он возвещает афинянам то, что они считали неведомым. Его проповедь (стихи 24-31) представляет собой шедевр христианской убедительности, всю красоту которого невозможно охватить в одной короткой статье[1]. Будучи знаком с представлениями философов, перед которыми он стоял, Павел начинает с рудиментов христианского мировоззрения. Он начинает не с вести об Иисусе, но с библейского учения о сотворении мира — с идеи чуждой как стоикам, так и эпикурейцам (а равно и всей греческой философии).

Павел утверждает, что личностный и трансцендентный Бог сотворил всю вселенную, продолжение существования которой всецело зависит от Него. Он Сам дает «всему жизнь и дыхание и все» (стихи 24-25; см. также Евреям 1:3). Это создает резкое противоречие между христианством и обоими философскими лагерями. Стоики верили в безличную «мировую душу» — нечто вроде нынешнего «Принципа» из философии Новой Эры или «Силы» из фильмов про звездные войны, — тогда как эпикурейцы верили в существование нескольких богов, которым нет дела до человечества.

Этот Творец, провозглашает Павел, принимает непосредственное участие в делах человечества. Он сотворил всех людей от одного человека и создал условия, в которых они живут. Бог — не только Творец вселенной в целом, Он принимает участие в частностях жизни. Он сделал это для того, чтобы люди «искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (стих 27).

Взглядам афинских философов Павел противопоставляет личностного, трансцендентного, имманентного и способного на взаимоотношения Бога. Он рассказывает обо всем этом до того, как сказать хоть слово о Христе. В этом смысле Павел также должен быть для нас образцом апологетики. Если мы не заложим основание христианского мировоззрения (монотеизма), люди, вероятнее всего, совместят Иисуса с неправильным мировоззрением и сочтут его всего лишь гуру, свами или пророком, а не Господом, Богом и Спасителем (Кол. 2:9; Фил. 3:20).

Поиск общего языка

Указав на противоречие между «Господом неба и земли» (17:24) и ошибочными представлениями афинян, Павел снова находит точку соприкосновения с их мировоззрением, цитируя греческих поэтов: «Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: „мы Его и род“» (стихи 28).

Хотя основополагающее мировоззрение греков было неверным, у них было некоторое представление о божественном и некоторая надежда на него. Отчасти они были правы, но в значительной мере заблуждались. Принимая во внимание общее откровение Бога в виде творения и совести (Рим. 1-2), христианским свидетелям всегда следует искать разрозненные частицы истины, сохранившиеся в искаженных мировоззрениях. Для этого нам, как и Павлу, нужно знать свою культуру и ее историю. Это требует внимательного изучения и молитвенного анализа.

Далее Павел говорит, что, поскольку мы — «род Божий», нам не следует думать, будто божественное Существо подобно какому-либо из созданных человеком образов. Как пишет Адам Кларк:

Если мы — род Божий, Он не может быть похож на те золотые, серебряные и каменные образы, которые создаются искусством и умением человека, ибо родитель должен быть похож на своих потомков. И поскольку мы — живые и разумные существа, Он, от Которого мы ведем свое существование, тоже должен быть живым и разумным. Также необходимо, чтобы объект религиозного поклонения был намного превосходнее поклоняющегося; однако человек… намного превосходит образ, созданный из золота, серебра или камня. Но было бы нечестием поклоняться человеку; насколько же большее нечестие поклоняться этим образам, словно богам![2]

Логика рассуждений Павла убедительна. Более того, он строит свои рассуждения на основании представлений самих афинян о Боге и человечестве. Павел демонстрирует выдающее­ся мастерство апологета.

Защита веры

Наконец, Павел говорит, что в прошлом Бог закрывал глаза на невежество людей, но теперь Он «повелевает людям всем повсюду покаяться», потому что Он «назначил день, в который будет праведно судить вселенную посредством предопределенного Им Мужа». Бог доказал эту истину, воскресив Иисуса из мертвых (стихи 30-31). Этот отрывок из книги Деяний передает нам лишь краткую суть речи Павла: в том контексте он наверняка говорил гораздо дольше, чем можно было записать на бумаге. И мы можем быть уверены, что Павел полностью объяснил слушателям значение жизни, смерти и воскресения Иисуса (см. краткое изложение Евангелия в 1 Кор. 15:1-8).

Обращаясь к афинянам, Павел не довольствуется философской лекцией, сравнивающей библейское мировоззрение с греческим. Он призывает своих слушателей откликнуться на весть о Христе личным и конкретным образом. Аналогичным образом, сегодня апологеты должны быть начеку и ждать момента, когда нужно будет предложить людям покаяться и принять распятого и воскресшего Иисуса Христа как своего Господа.

Автор (Лука) завершает этот замечательный рассказ описание разных реакций слушателей: некоторые насмехались над Павлом, другие хотели узнать больше, а третьи, «пристав к нему, уверовали» (стихи 32-34). Добиться такого отклика от мирских философов — большой успех. Своим успехом Павел был обязан действию Святого Духа, даровавшего ему смелость и мудрость (см. Деян. 1:8), и сегодняшним апологетам также следует полагаться на Него. Однако, в отличие от Павла, слишком многие христиане сегодня страдают апологетической агорафобией: страхом озвучить свое христианское мировоззрение на открытых интеллектуальных площадках окружающей культуры. Между тем, Сам Иисус призывает нас идти в мир, чтобы проповедовать Евангелие (Мф. 28:18-20; Лк. 24:46-49; Деян. 1:8).

Принимая Павла за образец для подражания, нам следует возмущаться неверием, распространенным среди людей. Поэтому мы должны с любовью и обаянием выйти на рынок идей в качестве апологетов, отстаивающих христианское мировоззрение. Для этого нам нужно найти общий язык с нашими слушателями, указать на отличие христианского мировоззрения от чуждых философий и призвать неверующих должным образом откликнуться на истину об Иисусе Христе.

 

Сноски

[1] См. Carson D. A. Athens Revisited // Telling the Truth (Zondervan, 2000), pp. 384-398. [Назад]

[2] Clarke, Adam. Commentary on the Holy Bible: One-Volume Edition (Baker Book House, 1967), p. 1006. [Назад]

Оригинал статьи опубликован на сайте www.bethinking.org.

Дуглас Грутайс — профессор философии Денверской семинарии, член Общества христианских философов и Евангелического философского общества, автор целого ряда книг и статей, посвященных вопросам христианской апологетики и философии.