Смерть, евангелие преуспевания и я
Кейт Боулер |
Несколько месяцев назад, в четверг утром, мне позвонила секретарь моего врача и сообщила мне, что у меня рак в четвертой стадии. Мучившие меня спазмы в животе были вызваны не проблемами с желчным пузырем, а большой опухолью.
Мне 35 лет. Я поступила так, как обычно поступают люди, чей мир внезапно стал очень маленьким. Я упала на колени и зарыдала. Я позвонила мужу. Я дождалась его, мы обнялись и сказали все, что нужно было сказать. Я всегда буду тебя любить. Я так благодарна за годы, которые мы прожили вместе. Пожалуйста, позаботься о нашем сыне. Потом он проводил меня из офиса в больницу, где началась моя новая жизнь.
Но одной из первых моих мыслей также было: «Боже, как это нелепо. Я ведь недавно написала книгу под названием „Благословлен“».
Я изучаю историю американского евангелия преуспевания. В двух словах, евангелие преуспевания — это вера в то, что Бог дарует здоровье и благополучие тем, у кого есть правильная вера. В течение 10 лет я брала интервью у телепроповедников, знающих духовный рецепт получения от Бога чудесных денег. Я держала за руки людей в инвалидных креслах, пока за них молились знаменитые проповедники, известные своим чудотворным прикосновением. Я сидела в гостиных и слушала рассказы хозяев о том, как они и мечтать не смели бы о таком доме, если бы не слова ободрения, которые они слышали по воскресеньям.
Я ездила в паломничество в компании целителя Бенни Хинна и 900 туристов, чтобы пройти по стопам Иисуса в Святой Земле и увидеть, чем люди готовы рискнуть ради возможности получить собственное чудо. Я обижала свою семью, требуя, чтобы, уезжая за город в воскресенье, они высадили меня у дверей самой яркой мегацеркви в городе. Если где-то в святилище текла река, над головами слушателей реял орел или появлялась огромное золотое изваяние земного шара, я мчалась туда.
Мое детство прошло в 1980-х годах в прериях канадской провинции Манитоба, в краю, населенном по большей части меннонитами. В анабаптистском библейском лагере меня учили, что мало что так приятно сердцу Бога, как пацифизм, простота и способность смотреть на новенький трактор твоего соседа, не испытывая зависти. Хотя меннониты более всего известны своими чепцами и двуколками, они, по больше части, — такие же капиталисты в штатском, как и все мы. Я восхищаюсь ими. За одного из них я вышла замуж.
Но когда некоторые меннониты из моего родного города начали жертвовать деньги одному пастору, который ездил по сцене на мотоцикле (этот мотоцикл ему подарили на вновь введенный церковный праздник под названием «День признательности пастору»), я была искренне шокирована. Все, с кем я беседовала, делились со мной искренним желанием обрести благосостояние, чтобы затем благословлять других. Но как могли меннониты — традиция, некогда с такой подозрительностью относившаяся к сиянию хромированных бамперов и мещанской роскоши, — теперь приходить в церковь с жаждой безграничного накопления?
Загадка меннонитской мегацеркви стала для меня интеллектуальной одержимостью. Никто еще не написал документальную историю того, каким образом евангелие преуспевания прошло путь от маленьких палаточных собраний по всей стране в 1950-х годах до одной из самых популярных форм американского христианства, и я была полна решимости восполнить этот пробел. Я выяснила, что евангелие преуспевания отчасти выросло из американской метафизической традиции Нового Мышления — созревших к концу XIX столетия идей о силе позитивного мышления: позитивные мысли создают позитивные обстоятельства, а негативные мысли порождают негативные обстоятельства.
Некоторые вариации этих убеждений сыграли главную роль в развитии психологии самопомощи. Сегодня это обычная деталь телевизионного шоу Опры Уинфри, причина того, почему у твоего дяди на тумбочке лежит книга «Как приобрести друзей и оказывать влияние на людей», а также продукт, приобретенный 19 миллионами покупателей книги «Секрет». (Не тратьте деньги: секрет в том, чтобы мыслить позитивно.) Эти идеи относительно силы мышления стали популярным ответом на трудный вопрос: почему некоторые исцеляются, а некоторые нет.
Корни современного евангелия преуспевания можно проследить непосредственно до возникшего на грани XIX и XX веков богословия пастора по имени Э. У. Кеньон, чей евангелический вариант Нового Мышления научил христиан верить, что их разум — это мощный инкубатор добра или зла. Христианам, говорил Кеньон, следует избегать слов и идей, которые творят болезни и бедность; напротив, они должны повторять: «Бог во мне. Божьи способности — мои способности. Божья сила — моя. Божье здоровье — мое. Его успех — мой. Я — победитель. Я — завоеватель». Или, как в двух словах объяснили мне приверженцы преуспевания, «Я благословлен».
Одна из величайших побед евангелия преуспевания — то, что оно популяризировало слово «благословлен». Хотя это слово существовало еще до евангелия преуспевания (особенно в негритянских церквях, где оно служило обозначением благости Божьей), именно проповедники преуспевания заполнили им эфир. «Благословен» — это условное обозначение вести о преуспевании. Мы видим его повсюду — от телевизионного шоу под названием «Благословенная жизнь» до самооправданий Джоела Остина, пастора крупнейшей церкви в Америке, который в своем техасском особняке заявил Опре Уинфри, что «Иисус умер, чтобы мы имели жизнь с избытком».
Опра Уинфри и Джоел Остин |
За последние 10 лет «благословленность» стала полностью оформленным американским явлением. Водители могут выбирать между стандартными номерными знаками «Иисус Господь» массового изготовления и изящными алюминиевыми номерными знаками «Благословлен» по 16 долларов 99 центов за штуку. Когда герой шоу «Новая топ-модель Америки» снял рубашку, зрители увидели это слово, вытатуированное над его бугрящимися грудными мышцами. Когда американцы хвалятся в Твиттере, как хорошо им в День благодарения, они обозначают свои посты стандартным хэштегом #blessed. Это смиренная похвальба звезд. #Blessed — единственный хэштег, подходящий для вирусных фотографий каникул в Альпах и семейного отдыха на яхте в едва заметных купальниках. Он как бы говорит: «Я все понимаю. Я достаточно приземлена, чтобы понимать, что это безумие». Но он также говорит: «Бог дал мне это. [Прелестное пожимание плечиками.] Не вините меня, я благословлена».
«Благословен» — нагруженное слово, потому что оно стирает разницу между двумя очень разными категориями: подарком и наградой. Оно может быть выражением чистой благодарности: «Спасибо тебе, Боже, я не мог бы сам это себе дать». Однако оно также может подразумевать, что полученное заслужено: «Спасибо мне за то, что я человек, который все понимает правильно». Это слово идеально подходит для американского общества, которое утверждает, будто верит, что американская мечта основана на упорном труде, а не на везении.
Если бы Опра Уинфри могла вычеркнуть из словаря одно-единственное слово, этим словом было бы «везение». «Ничто в моей жизни не является удачей, — настаивала она в своем телевизионном шоу. — Ничто. Много благодати. Много благословений. Много божественного порядка. Но в везение я не верю. Для меня удача — это готовность схватить подходящий момент». Это Америка, в которой нет препятствий, есть лишь ступени. Трагедии — всего лишь испытание характера.
Именно поэтому соседка постучала в дверь нашего дома, чтобы сказать моему мужу, что всему есть какая-то причина.
«Я бы хотел, чтобы вы ее назвали».
«Прошу прощения?» — оторопела она.
«Я бы хотел узнать, по какой причине моя жена умирает», — сказал он в присущей ему доброжелательно-саркастичной манере.
Соседка не пыталась продать ему какие-то духовные гарантии. Но по какой-то причине ей хотелось нарушить тишину, окружающую вопрос о том, почему некоторые умирают молодыми, а другие доживают до старости и брюзжат по поводу своих газонов. Ей хотелось видеть за этим хаосом какой-то порядок. Потому что умереть, оставив мужа и грудного ребенка, — это прямая противоположность «благословенности», а у людей не поворачивается язык об этом сказать: «Фу. Это ужасно». Должна быть какая-то причина — ведь без нее мы окажемся такими же беспомощными, а возможно и такими же невезучими, как и все остальные.
Одна из самых умилительных и грустных сторон болезни — наблюдать за тем, как люди пытаются найти объяснение твоей проблеме. Мои друзья-ученые поступили как настоящие исследователи и забросали вопросами Гугл. Когда ты впервые почувствовала боль? Какие, говоришь, были симптомы? Я могу узнать о своей болезни все с помощью веб-сайта клиники Майо. За их беспокойством стоял невысказанный вопрос: зависит ли что-то от меня?
То же самое я вижу в попытках моих многочисленных друзей-хиппи найти для меня самый полезный вид салата. И тогда я смогу закормить свой рак. Или я могла бы последовать совету своих друзей-приверженцев евангелия преуспевания и позитивно провозгласить, что болезнь не имеет надо мной власти, и что я свободна.
Даже малая толика критического мышления показывает, как фальшиво евангелие преуспевания…
Максимум, что я могу сказать о том, почему я заболела раком, с медицинской точки зрения, — это что человеческое тело уязвимо и подвержено ошибкам. Как христианка я скажу, что Царство Божье еще не вполне наступило, а потому мы болеем и умираем. А как ученый я скажу, что наше общество пропитано культурой поверхностных рассуждений. Как аукнется, так и откликнется. Всему виной карма. А Бог, по какой-то причине, вечно ходит кругами, закрывая двери и открывая окна. Бог большой специалист в этом.
Евангелие преуспевания пытается разрешить загадку человеческого страдания. Оно представляет собой объяснение проблемы зла. Оно дает ответ на вопрос «Почему я?» Много лет я сидела рядом с членами церквей преуспевания и спрашивала их, каким образом они оценивают добро и зло в своей жизни. Хочет ли Бог, чтобы ты получил это повышение по службе? Расскажи мне, что это такое — верить в исцеление, лежа на больничной кровати. Что Бог говорит тебе, когда все рассыпается?
Евангелие преуспевания популяризировало христианское объяснение того, почему некоторые люди добиваются своего, а некоторые нет. Оно сделало революционный шаг, превратив молитву в способ заставить Бога всегда говорить «Да». Оно предлагает людям гарантию: следуй этим правилам, и Бог вознаградит тебя, исцелит тебя, вернет тебе утраченное. Оно прискорбно напоминает популярные мультяшные смайлики для Айфона — те, что показывают тебе твои собственные изображения в разных позах. Один из стандартных мультяшек изображает меня с табличкой #blessed в руках. Окружающий мир словно сговорился убедить меня в том, что я особенная, что я — исключение, и мой нравственный облик спасет меня от ужасных прогнозов и томографических изображений в моем почтовом ящике.
Евангелие преуспевания до самого конца держится за эту иллюзию контроля. Если верующий заболевает и умирает, скорбь усугубляется стыдом. Те, кто потерял любимых, провалили испытание веры. За время своих исследований я слышала бессчетные истории о том, как люди отказывались признать, что пришел конец. Одного изможденного человека возили на инвалидной коляске по залу мегацеркви под радостные свидетельства единоверцев, что он исцелен. Одна женщина танцевала возле постели, на которой лежала ее умершая сестра, выкрикивая онемевшим от ужаса родным, что тело еще может ожить. Никакой достойной смерти, никакого ars morendi в евангелии преуспевания нет. Есть лишь глубокое разочарование после лихорадочных попыток отрицать ее неизбежность.
Евангелие преуспевание взяло религию, основанную на точке зрения умершего человека, и удалило из нее призыв оставить все. И что, возможно, еще хуже, она заменила христианскую веру самыми болезненными формами уверенности. Это движение довело до совершенства ставшую редкостью форму американского пристрастия к самоуправлению, которая отрицает большую часть наших человеческих особенностей: уязвимость наших тел, нашу конечность, нашу потребность во все глаза смотреть на смерть (хотя бы время от времени) и исполняться ужаса и удивления. В какой-то момент мы должны сказать себе: мне нужно отпустить вожжи.
Рак разрушил стены моей жизни. Я не могу быть уверена, смогу ли отвести сына в первый класс школы или подвергнуть пристрастной проверке девушек, к которым он станет проявлять интерес. Я заставляю себя покупать книги для научных исследований, которые, боюсь, не смогу закончить, из любви к любимой работе, которую, возможно, не смогу сохранить. Я выкинула из головы свои любимые идеи о том, что нужно все испытать, сохранять равновесие между работой и жизнью и по максимуму реализовать свои способности. Я не могу не напоминать своей лучшей подруге, что, если мой муж вновь женится, все должны проявить такт и не говорить в присутствии его новой жены о том, какой замечательной я была. (А потом я говорю и говорю о том, как невозможно это будет, принимая во внимание мои очаровательные качества. Давай их перечислим…) Рак вынуждает меня бродить, спотыкаясь, среди обломков желаний, на которые, как мне казалось, я имею право, и планов, которые я невольно создала.
Однако рак также открыл мне новые способы остаться в живых. Даже когда я так далека от своих канадских родных и друзей, все представляется мне окрашенным в яркие цвета. В своей уязвимости я вижу действительность без инстаграммовского фильтра легкомысленной уверенности и того, что можно довести до совершенства. Я не могу не замечать, как непрочны стены, за которыми большинство людей чувствует себя сытыми, укрытыми от опасностей и живущими полной жизнью. Я вновь и вновь возвращаюсь к одной и той же мысли: жизнь так прекрасна; жизнь так трудна.
Я прекрасно понимаю, что многие приверженцы евангелия преуспевания увидят в моей болезни доказательство чего-то. Я слышала достаточно проповедей о тех, кто «осуждает Божьих помазанников», и понимаю, что это неизбежно — хотя книга, которую я о них написала, очень незлобива. Я все понимаю. Почти все любят подшучивать над евангелием преуспевания, и я тоже не всегда чужда этого. Честное слово: однажды я видела, как пастора мегацеркви едва не удушил насмерть его собственный генератор дыма. Кто-то поставил его на максимальный выброс Святого Духа.
Но чаще всего я нахожу повседневную жизнь приверженцев евангелия преуспевания интересной и нередко вдохновляющей. Они смотрят в лицо невозможному и требуют, чтобы Бог им уступил. Они отказываются признавать, что неспособны выплатить огромный долг. Они упрямо вылезают из больничных коек и провозглашают себя исцеленными, и время от времени это срабатывает.
Это очень американский Бог, и поскольку я далеко от дома, мне никуда от него не деться.
Кейт Боулер — адъюнкт-профессор истории североамериканского христианства в Богословской школе им. Дюка и автор книги Blessed: A History of the American Prosperity Gospel.