Свет в конце тоннеля
Бренда Ли |
Три года Бренда Ли заворачивала свой детский дневник в пластик и прятала в дупле неподалеку от дома, чтобы ее мать и старшая сестра не взломали замок и не узнали о тайных мыслях, которые бродят в голове девочки, растущей в атмосфере одной религиозной общины. Сейчас, много лет спустя, Ли по-прежнему хранит эту маленькую синюю тетрадку с пожелтевшими и покоробившимися страницами, покрытыми круглым аккуратным почерком 12-летней девочки. Она лежит на ее кухонном столе рядом с другой книгой, «Из кокона» (Out of the Cocoon), — ее воспоминаниями о детских годах, проведенных в общине Свидетелей Иеговы и последующем побеге в Колорадо.
Биография Ли стала сюжетом документального фильма «Тайная жизнь женщин: культы» (Secret lives of women: Cults), который впервые вышел в эфир в сентябре. «Что касается меня, я никогда не хотела там быть. Мне всегда хотелось уйти», — говорит Ли.
Когда ей было девять, два Свидетеля Иеговы пришли к ним домой и предложили ее матери изучать с ними Библию. Мать Бренды, преподаватель воскресной школы из сельской методистской церкви, согласилась. Шесть недель спустя Бренде запретили играть с двоюродными сестрами, потому что они не принадлежали к общине. Ей сказали, что рождественский кролик и Санта-Клаус — это выдумки, и что отныне она не будет отмечать дни рождения, потому что это поклонение человеку. «На протяжении следующих 10 лет мне не с кем было перемолвиться словом», — говорит Ли. Самому младшему члену местной общины Свидетелей было уже 19 лет.
Хотя Бренда ходила в государственную школу, ей не позволяли видеться с друзьями вне класса. Летние каникулы были долгими и жаркими периодами полного одиночества, как писала она в дневнике. Именно в дневниковых записях она находила утешение. Для нее это был способ выплеснуть эмоции, поговорить хотя бы с самой собой.
В 12 лет Бренда получила в школе задание написать рассказ. В ее рассказе главная героиня убивала своих родителей. «Моя учительница не поняла, что это был крик о помощи», — вспоминает Бренда. За рассказ она получила пятерку.
Когда же Бренда поделилась с матерью своим желанием покинуть общину, ей пришлось предстать перед комитетом из трех старейшин, которые по очереди стыдили ее, пока она не сказала им, что вновь уверовала.
В каком-то смысле, говорит она, изоляция от общества была благословением. Будь у нее друзья или другой надежный источник поддержки, вроде брата или сестры, ей было бы гораздо труднее уйти. Тетя Бренды, жившая в штате Колорадо, была первым человеком, который поинтересовался, что она думает о решении ее семьи стать Свидетелями Иеговы. Бренда тут же зарыдала. Совет, который тетя дала Бренде, был нелегок, но понятен: потерпи до 18 лет, и потом никто не будет вправе заставить тебя остаться в общине.
«Следующие восемь лет были просто обратным отсчетом», — говорит Ли.
За несколько недель до выпускной церемонии в школе Ли убежала из поселка Свидетелей и ночевала у подруги. Она нанялась на самую низкооплачиваемую работу в ресторане быстрого питания, сняла квартиру на паях с двумя женщинами и перебивалась, доедая остатки гамбургеров за посетителями, пока одна из ее соседок по квартире на начала получать талоны на бесплатное питание. «По сути, я оказалась в свободном полете… мама сказала мне, что я стану проституткой и воровкой, потому что сатана овладел мною», — говорит Ли. Семья отказала ей в поддержке, а потом и в общении.
С помощью тети Бренда переехала в Денвер и поступила в бизнес-школу. Сегодня она работает референтом.
Мемуары она решила писать ради сына, который сейчас изучает музыку в Университете Колорадо в г. Боулдере. «Я подумала, так он сможет лучше узнать меня и мое прошлое», — говорит Ли. Ее сын ни разу в жизни не виделся с дедом и бабкой.
Бренда называет свои воспоминания предостережением против легкомыслия, с которым люди относятся к культам и другим подобным организациям.
Ли по-прежнему не общается с матерью, сестрой и братом, а также с племянниками и племянницами. Ее отцу все еще можно с ней разговаривать, потому что он так и не крестился у Свидетелей Иеговы.
Бренда говорит, что ей всегда приходилось выбирать между семьей и свободой. «Свобода мне всегда была гораздо дороже», — говорит она.